Зачарованная кровь

– А вдобавок захватить власть и снова угнетать народ. Я знаю историю, и знаю, к чему приводит, когда у горстки привилегированных людишек появляется возможность управлять чьей-то жизнью и смертью. Древние короли на этом и попались в сети колдунов: одному надо было спасти умирающее дитя, второму – излечить жену, третьему – выиграть войну… Магия травит умы, даёт соблазн лёгкого выхода из любого тупика. А в результате одни становятся вечными рабами других, причём сами этого не сознают.

Жду от Анвара протеста, жарких убеждений в моей неправоте, но он почему-то задумчиво молчит, и эта тишина даёт мне возможность насладиться видом. Изогнутая тропа впереди уходит к зеленеющим ржаным полям, вдалеке слышится журчание ручья, к которому я всегда вожу Шитку на водопой на обратном пути. Шелестят на ветру листья стройных осин в молодом лесу справа от дороги, и звонко кричит пустельга. Глубоко вдыхаю, едва сдерживая желание подстегнуть лошадь и помчать навстречу солнечным лучам.

– Ты права, и признаться, мне нравится, что ты действительно понимаешь, к чему ведёт бесконтрольная магия, – вдруг нарушает молчание низкий голос Анвара, и я искоса смотрю на него, выискивая следы лжи. Меняет кнут на пряник? – Но ты не знаешь ничего ни о природе магии, ни о том, что я пытаюсь тебе предложить. Я не безумец, не желаю новой бойни вроде Тритийского переворота, и уверен, твоя мать тоже не этого хотела. Равенство, самое обычное право на жизнь…

– Какое равенство может быть, если у одних есть магическая сила, а у других её нет?

– Но ведь не истреблять же целый пласт населения лишь за их непохожесть на других. В таком случае, почему же с народом Манчтурии белокожие научились уживаться? Да, о полной терпимости и речи нет, ты сама это наглядно продемонстрировала вчера. Но наш брак стал бы ступенькой и в этом деле.

– И для тебя это просто ступенька. Я – ступенька на пути в лучшее будущее для кого-то ещё: твоего народа, магов… Способ получить власть и влияние. А тебе самому хочется прожить жизнь рядом с… не живой? – резко прикусываю язык. Понятия не имею, почему из меня посыпались столь откровенные вопросы, но от страха, что мой секрет в итоге прервёт династию, я не раз просыпалась среди ночи.

– Глупая. Это для тебя все остальные женихи будут хуже мертвяков, – усмехнувшись, Анвар подстёгивает коня, и тот послушно вырывается вперёд, набирая ход. – Догоняй, принцесса: хочу тебе кое-что показать!

Мне ничего не остаётся, кроме как лёгким шлепком поводьев отправить Шитку за ним. Не могу толком сосредоточиться, потому как взгляд упирается в колчан со стрелами за спиной Анвара. Он и впрямь может запустить их лишь желанием? На что вообще способна магия и что ей для этого нужно? Я не задавалась такими вопросами раньше, целиком полагаясь на знания жрецов, но теперь отчаянно хочется защититься от любой возможной угрозы.

Не сразу, но через ещё несколько мгновений галопа позади чёрного всадника приходит понимание, что я его боюсь. Боюсь неизвестности, рождённой незнанием. Единственный способ уничтожить этот страх, сжимающий грудь и пульсирующий в стискивающих поводья пальцах – завладеть достоверными сведениями. Так что упорно давлю в себе желание нагнать Анвара и мчу только вполсилы. Пусть чувствует себя ведущим.

Он сворачивает на едва заметную среди колосьев ржи тропинку к ручью, так уверенно, будто уже бывал в этих краях и вполне их изучил. С подозрением прищурившись, следую за ним, пока вороной проходит мимо зарослей ивы, а цокот становится звонче из-за отлетающих от копыт мелких камней. Спешившись, Анвар спрыгивает на землю, а колчан и лук вешает на ближайшую ветку.

– Ты не привязываешь коня? – удивлённо задираю я бровь, потому как он спокойно и бесшумно ступает к ручью, оставив поводья свободно болтаться на отливающей угольным блеском лошадиной шее.

– Связывать друга как-то невежливо, не находишь? Цивалу я доверяю полностью. – Снисходительно хмыкает Анвар, даже не оглянувшись на меня.

И впрямь, его конь неспешно отходит к пятачку редкой прибрежной травы и никуда не стремится ускакать. Вдохнув пахнущий илом воздух, спрыгиваю с Шитки и всё же привязываю её к кусту цветущей бузины неподалёку: да, с её-то резким нравом надеяться на подобную покорность не приходится. Пока я снимаю перчатки и глажу по белой гриве, Анвар садится прямо на гальку, скрестив ноги.

Кажется, не только у меня вдали от пышных бальных залов просыпаются плебейские замашки.

– Что ты хотел мне показать? – стараюсь добавить в тон безразличия, откидывая на спину косу.

Он будто и не слышит вопроса, лениво поднимает руку – и тут привязанная кольцом к ремню брюк кожаная плеть приходит в движение. Я машинально тянусь к припрятанному в ботфорте ножу, но превратившаяся в юркую чёрную змейку плеть проносится мимо меня прямо по воздуху, а затем скрывается в седельной сумке Цивала. Миг – и она снова снаружи, только на конце у неё потёртая курительная трубка. Нервно сглатываю, пока этот магический «слуга» несётся к изуродованной ожогом руке Анвара, а затем снова сворачивается и повисает в кольце на ремне.