Зачарованные камни

— Десятый. Я тебя разбудил? У меня то, что ты просил. Перезвонить?

— Не надо, я уже встаю. Ты где?

— Еду из Кобана. Кофе готов?

Он спрыгнул с кровати и побежал на кухню: выжимать апельсиновый сок, поджаривать хлеб, нарезать папайю и готовить кофе.

Армандо Фуэнтес из Кобана (про тех, кто из Кобана, говорят: им палец в рот не клади) работал и агентом в торговой фирме, поставлявшей в арабские страны кардамон, а в плохие годы, как сейчас, торговавшей фасолью и кукурузой. Он жил с женой и двумя детьми в большом загородном доме — «в монастырской тиши», как он говорил, однако в городе у него было несколько подружек. Раз в два месяца он наматывал двести километров, отделявшие Кобан от столицы. Обычно все дела заканчивались за день, и вечером Армандо отправлялся домой, но если очень уставал, или появлялось желание напиться, или еще как-нибудь оттянуться, то он оставался на ночь у Хоакина либо еще у кого из столичных приятелей.

Консьерж сообщил по домофону, что «приехал сеньор из Кобана» — он работал недавно и еще не знал посетителей по имени.

— Спасибо. Пусть поднимается.

Армандо пожал ему руку кончиками ледяных пальцев и быстро прошел в гостиную. Пересек ее несколько раз быстрыми нервными шагами, потом подошел к музыкальному центру. Поставил на пол черный рюкзак и включил радио.

— Что стряслось? — спросил Хоакин.

— Я влип.

По радио передавали новости.

— Да что случилось? — Хоакин закрыл дверь на задвижку.

Армандо провел рукой по бледному, испуганному лицу.

— Неужели?..

Гнусавый голос диктора рассказывал о том, что за городом рухнул мост.

— Пойдем на кухню, кофе стынет, — сказал Хоакин.

Армандо стоял, отрешенно глядя в окно. Когда началась реклама, он сел напротив Хоакина.

— Кажется, я только что сбил ребенка.

— Ребенка?

— На Лас-Америкас, — он взял стакан с соком, но тут же снова поставил его на стол. — Господи, какое несчастье! Сопляк безмозглый…

Снова пошли новости: оглашали список осужденных на смертную казнь посредством внутривенной инъекции.

— Как это случилось? — поинтересовался Хоакин. Он сжал кулаки, почувствовав, что старый друг почему-то вызывает у него неприязнь.

Несчастный случай произошел напротив китайского ресторана «Сокровище империи».

— В нескольких метрах от кафе-мороженого. Одна из лошадей, которых дают напрокат, выскочила галопом мне наперерез. Я даже не успел притормозить.

Армандо водил «дискавери», который — Хоакин прекрасно знал — снабжен кенгурятником (здесь их называют «ослятниками», они в моде у гватемальских фермеров, которым приходится часто ездить по проселочным дорогам, где скот разгуливает совершенно свободно). И стекла у джипа были тонированные: это тоже давно в моде (так никто не увидит, что у тебя есть оружие).

По словам Армандо, шансы на то, что мальчишка выжил, равны нулю. Автомобиль врезался в лошадь на скорости, говорил он, шестьдесят или семьдесят километров в час, и ребенок вылетел из седла. Когда Хоакин спросил, не пришло ли ему в голову остановиться, Армандо отрицательно покачал головой. Хоакин только усмехнулся: обычное дело, гватемальские водители никогда не останавливаются, что бы ни случилось, — лишь бы не было проблем.

— Но, Армандо, наверняка было много свидетелей, «дискавери» — машина заметная. Кто-нибудь мог запомнить номер. Думаю, надо было остановиться.

Армандо снова мотнул головой. Поднялся, вернулся в гостиную, принес рюкзак. Вынул завернутый в газету пакет, положил на стол.

Хоакин развернул его — полфунта кобанской марихуаны.

— Это тебе, — сказал Армандо. — Ты бы с таким грузом остановился? Вот и помалкивай!

— Ладно, садись. Давай позавтракаем. Надо все спокойно обдумать. На машине остались следы?

— Ни царапинки.

Они выпили кофе и прослушали десятичасовой выпуск новостей.

О происшествии на Лас-Америкас не сказали ни слова.

Хоакин скрутил косячок. Сделал две-три затяжки, похвалил кобанскую травку.

— Нет, не хочу! — замахал руками Армандо, когда Хоакин предложил ему самокрутку. — Как ты вообще можешь это курить?

«Я-то никого не убивал», — подумал Хоакин. Выпустил дым и снова затянулся.

— Что бы ни случилось, ты мне ничего не рассказывал, ОК?

— Естественно. Черт, что теперь делать? — Армандо обхватил голову руками и тупо уставился в стол.

— Пойдем прогуляемся, — предложил Хоакин. — Осмотрим место происшествия. Только мне надо переодеться.

Он пошел в ванную и оттуда услышал голос Армандо: тот звонил по сотовому. Сначала Хоакин подумал, что он говорит с женой, но потом понял, что разговор шел с одним из подчиненных. Он выключил воду, чтобы лучше слышать: Армандо утверждал, что якобы прошлой ночью у него из гаража в Кобане украли машину.

— Так и скажи им, — приказал Армандо. — Мы сами только что спохватились. Да-да, именно так.

Когда Хоакин вышел из ванной, Армандо слушал другой радиоканал.

— Ничего? Ну тем лучше, — сказал Хоакин, вытирая полотенцем мокрые волосы. — Я бы на твоем месте все-таки сходил в полицию.

Он отнес в мойку грязную посуду, положил марихуану в пакет и спрятал в ящик письменного стола.

Пока Хоакин одевался, Армандо быстро помыл посуду.

Они спустились в гараж, где Армандо оставил «дискавери».