Зачарованный апрель

Они тем более были готовы согласиться с подругой, что обе чувствовали перемены в себе. К началу второй недели Крошку начали посещать добрые, чудесные мысли о родных, об отце и матери, благодаря которым она занимала такое высокое положение. Ей уже казалось, что она пренебрегала дарами судьбы или провидения, отказываясь быть счастливой, когда у нее были все возможности для этого. Роза тоже почувствовала облегчение. Она начала понимать, что тосковать из-за неразделенной любви мало, что она могла бы сделать что-то более полезное, например, рискнуть написать своему мужу и попросить его приехать.

«Если мистер Уилкинс смог измениться, — думала Роза, — то почему бы Фредерику не сделать то же самое? Было бы так прекрасно, просто замечательно, если бы это место подействовало на него так же, как и на всех нас, и мы смогли бы наконец понять друг друга, стать хотя бы добрыми друзьями!»

Роза начала даже сомневаться, стоило ли так плохо относиться к его работе и настолько погружаться в благотворительные дела? Может быть, именно она сделала глупость? Он ее муж, а она оттолкнула его, отвергла его любовь и сама виновата в том, что осталась одна. Может быть, Лотти была права, когда говорила, что нет ничего дороже любви? Что без любви все усилия пропадают даром?

«Но если я однажды отвергла его, — думала Роза, — захочет ли он вернуться ко мне? Может быть, да, если окажется здесь, в атмосфере любви и счастья, которая окутывает замок благодаря Лотти».

Она была уверена, что все дело в ее новой подруге. Молодая женщина была так счастлива, что заражала своим настроением всех вокруг. В отличие от Крошки, Роза успела познакомиться с мистером Уилкинсом еще в Лондоне и полностью отдавала себе отчет в том, какая в нем произошла перемена. Да и сама Лотти выглядела здесь по-другому. Несмотря на задор, с которым она бросалась навстречу трудностям, прежде в ней была робость и покорность, из-за которых Роза чувствовала себя рядом с ней сильнее и старше. Теперь же молодая женщина окрепла настолько, что перестала нуждаться в чьей бы то ни было поддержке. Напротив, все в замке, кроме разве что миссис Фишер, искали ее общества, потому что счастье притягивает людей. Приходя вечером домой, она как будто приносила с собой лучик солнца, который горел в ее душе и освещал все вокруг.

Роза чувствовала, что не может противиться обаянию подруги. Возможно, все вместе так повлияет на Фредерика, что он захочет выслушать ее. Роза уже почти знала, что скажет ему. Только бы поговорить по душам, а там все может быть!

Однако для того, чтобы живительный воздух замка подействовал, Фредерику надо было приехать, а значит, ему нужно было написать письмо.

Она решила, что обязательно соберется с духом и напишет мужу. В этом случае будет хотя бы какой-то шанс, что он приедет. А после этого — тишина и прелесть этого места помогут ей поговорить с мужем откровенно и решить, как им обоим жить дальше. Она не могла больше жить сама по себе, занимаясь только благотворительностью, и не хотела, чтобы муж интересовался только работой и не обращал внимания на нее.

Если мысли, которые обуревали Крошку, шли от ума, то Роза думала сердцем. Именно оно страдало от одиночества и требовало помощи. Крошка не горевала о том, что было, а Роза сожалела и хотела все исправить. Временами она боялась, что ей не хватит мужества написать Фредерику, и тогда она смотрела на мистера Уилкинса.

Прямо перед глазами был человек, который совершенно изменился под воздействием атмосферы замка. Он каждый вечер отправлялся в маленькую, неудобную спаленку вместе с Лотти, и каждое утро они выходили в таком же радужном настроении, как и накануне. Его жена говорила, что дома он придирался к каждой мелочи, а здесь катастрофа в ванной повлияла на него не больше, чем огонь на трех библейских отроков. Он вышел из нее невредимым, более того, он вышел возрожденным. В этом замке происходили чудеса, а раз так, то ведь могло случиться чудо и с Фредериком?

Она резко встала. Решение созрело, нужно было только пойти и немедленно написать письмо. И тут ей в голову пришла еще одна ужасная мысль: «А что… Что, если он вовсе не ответит?»

Так, в метаниях между уверенностью и сомнением, она провела большую часть второй недели. Роза ведь не знала, что муж будет делать в ее отсутствие. Драгоценное письмо, которое уже стоило стольких мук, хотя еще не было написано до конца, могло оставаться нераспечатанным на столе до тех пор, пока не станет слишком поздно. Возможно, что на некоторое время он вообще переселился в свою лондонскую квартиру и наслаждается свободой. Она ведь не знала, с радостью ли он возвращается домой после работы, или это только привычка, и на самом деле ему куда приятнее было бы жить раздельно.