Зачем быть счастливой, если можно быть нормальной?

Я не любительница супермаркетов, я терпеть не могу туда ходить, даже за товарами, которые только там и водятся, вроде кошачьей еды и мешков для мусора. В основном, я их не люблю за то, что они лишены яркости и вкуса. Глухая апатия нынешней жизни – это не просто скучная работа и нудное телевидение, это еще и утраченная живая жизнь улиц – сплетни, встречи; бурлящий беспорядочный шумный день, в котором хватало места для всех, без разницы, водятся у вас денежки или нет. Если вы не могли позволить себе натопить в доме, вы могли пойти в крытый рынок, и рано или поздно кто-то обязательно покупал вам чашку чая. Вот это была жизнь.

Миссис Уинтерсон не желала, чтобы ее видели торгующейся, так что она поручала это папе, а сама шла в закусочную "Палантин". Она сидела напротив меня на фоне мутной витрины, курила сигареты и размышляла о моем будущем.

- Вот вырастешь - и станешь миссионеркой.

- И куда я поеду?

- Прочь из Аккрингтона.

Я не знаю, почему она так ненавидела Аккрингтон – а она его по-настоящему ненавидела – и при этом не уезжала. Когда из города уехала я, вышло так, будто я освободила ее, но в то же время предала. Она искренне желала, чтобы я обрела свободу, и при этом делала все от нее зависящее, чтобы этого никогда не произошло.

*

**

Аккрингтон ничем особо не знаменит. В нем, конечно, есть худшая в мире футбольная команда – "Аккрингтон Стенли" – и большая коллекция стекла Тиффани, пожертвованная Джозефом Бриггсом, местным уроженцем, которому удалось отсюда вырваться и который стал богатым и знаменитым, работая на Тиффани в Нью-Йорке.

И если частичка Нью-Йорка добралась до Аккрингтона, то еще большая часть Аккрингтона отправилась в Нью-Йорк. Среди прочих своих странностей, Аккрингтон был славен тем, что здесь производились самые твердые в мире кирпичи – в местной плотной глине есть примесь железной руды, придающая кирпичу характерный ярко-красный цвет и необыкновенную прочность.

Эти кирпичи получили название "NORI", потому что кто-то когда-то сказал, что они крепкие, как железо, и слово "IRON" – железо, по ошибке оттиснули на кирпиче задом наперед. Так на свет появился кирпич "NORI".

Тысячи таких кирпичей были отправлены в Нью-Йорк, чтобы построить фундамент для здания Эмпайр стейт билдинг в 1 454 футов высотой. Подумайте о Кинг Конге – и вспомните Аккрингтон. Это кирпичи "NORI" выдержали вес гориллы, размахивающей зажатой в лапе Фей Рей. Раньше у нас организовывали специальные показы "Кинг Конга" в маленьких кинотеатрах города, и всегда запускали киножурнал о кирпичах. Никто из нас никогда не бывал в Нью-Йорк сити, но все мы чувствовали персональную ответственность за самый современный город, в котором на аккрингтонских кирпичах стоит самое высокое здание в мире.

Знаменитые кирпичи пригодились и на родине. Вальтер Гропиус, учредитель Баухауса, использовал "NORI" для единственного построенного им в Великобритании жилого дома – по адресу Лондон, Челси, Олд Черч стрит, 66.

[Баухаус (нем. Bauhaus, Hochschule für Bau und Gestaltung — Высшая школа строительства и художественного конструирования, или Staatliches Bauhaus) — учебное заведение, существовавшее в Германии с 1919 по 1933 годы, а также художественное объединение, возникшее в рамках этого заведения, и соответствующее направление в архитектуре.]

В отличие от Эмпайр стейт билдинг, никто особо не думает о работе Гропиуса, зато о ней все знают. Так что в Аккрингтоне есть, чем гордиться.

На деньги, заработанные на мельницах и производстве хлопка, были построены крытый рынок и городская ратуша, больница Виктории, институт механиков и позже – публичная библиотека.

Кажется, в нынешних условиях уничтожить библиотеки будет легче легкого – нужно просто убрать из них все книги и сказать, что эти книги и библиотеки себя изжили и не соответствуют современной жизни. Мы много говорим о социальных потрясениях и всеобщем отчуждении, но как могло быть иначе, если наши идеи прогресса удалены из центров, которые так много сделали, чтобы объединить людей?

В северной части страны люди привыкли собираться вместе в церкви, в пабе, на рынке и в тех социальных учреждениях, где они могли продолжить свое образование и развивать интересы. Теперь, пожалуй, остался только паб – а в основном, не осталось ничего.

Библиотека была для меня дверью в иной мир. Но были и другие двери – низенькие и скрытые, неприметные, без таблички "муниципальная собственность".