Зачем нужны умные люди? Антропология счастья в эпоху перемен

На самом деле мы имеем мысль как форму безмысленного существования, полубессознательную психическую эйфорию, акт саморастворения во времени и бытии. Для такого перетекания мысли из пустого в порожнее и вечности не хватит.

Мы имеем классику попсовой философии, которая тут же начинает рядиться в модные прикиды элитарности. Все это лишний раз доказывает, что лучше учиться диалектически мыслить, нежели по-новому уходить от старой беды: нежелания думать.

Если перевести вышесказанное на простой язык здравого смысла, то получим следующее. Психологи освобождают вас от необходимости воспитывать себя с помощью силы воли, а философы освобождают вас от необходимости думать, мыслить. Оказывается, вполне себе философским может быть такое утверждение: а нет никакой философии. Нет ни истины, ни добра, ни красоты, ни силы воли. Все это миф. Бесконечный тупик.

Следовательно, вовсе не обязательно человеку быть философски образованным – прошу прощения, свободному человеку. Индивиду. Можно весьма культурно отвергнуть культуру. Быть варваром, не неся при этом никаких репутационных издержек. Или быть безобидным овощем. На выбор. Главное – выработать стойкий рвотный рефлекс на понятие «должен», «должен и с удовольствием буду». Хочу и буду – это совсем другое дело.

Свободный человек никому ничего не должен. Он вовсе не обязан мыслить. Более того, научное мышление, мышление в соответствии с какими-то непонятными законами отбирает у человека свободу, превращая ее в познанную необходимость. Научное мышление закабаляет.

Следовательно, философия свободного человека – никакой философии. Простенько и со вкусом. Против кого направлена такая, с позволения сказать, философия?

Против личности, против человека умного, мыслящего.

Следовательно, против жизни на Земле.

А что же искусство?

Оно не дремлет. Оно всегда на передовой. Свобода в искусстве, как мы уже сказали, – это приоритет формы над содержанием. Культ формотворчества – вот что такое свобода. «Как» подменяет «что», а кажется, что наоборот. Хвост виляет собакой. Почему нет?

Откажись от человеческого измерения в искусстве – и ты свободен.

По-настоящему свободное искусство свободно даже от искусства как такового, от ремесла. Иначе говоря, художник вовсе не должен уметь рисовать, скульптор – ваять, музыкант – иметь представление о музыке, писатель – о ценностях человека, для которого пишет.

«Дегуманизация искусства» (термин Ортеги-и-Гассета): вот диагноз.

Будем справедливы: искусство никогда и не было средством гуманизации в силу амбивалентности своей информационной природы. Гуманистическое искусство – это движение от пустоты к смыслу, дегуманистическое – наоборот. Но это в принципе движение по одной дороге, хотя и в разные стороны. Современное искусство предлагает считать гуманизацией интеллектуализацию. В контексте всего сказанного легко понять, что интеллектуализация (формотворчество) – всего лишь изощренный вариант дегуманизации.

Можно выразиться даже еще более категорично: у деградации культуры – лицо искусства (сегодня в основном интеллектуального искусства). Искусство по природе своей всегда было и будет в авангарде дегуманизации, ибо психологическое освоение мира, противопоставленное разумному, принципиально антиличностно, ибо оно родом из природы, оно некультурно – следовательно, антигуманно по существу. Связывать дегуманизацию искусства с какими-то пришлыми модернизмами и постмодернизмами по меньшей мере наивно. Тут дело не в том, что авансцену искусства заполонили «черные квадраты»; дело в том, что эти «квадраты» узаконили абсолютную субъективность, тотальную психологизацию (через интеллектуализацию), устранение каких бы то ни было критериев (продукта разума, как ни крути). Сама принципиальная возможность выдать «квадрат» за искусство – вот триумф дегуманизации. И одновременно интеллектуализации. Появился «квадрат» – исчез гуманизм.

Для меня «Черный квадрат» Малевича не символ, а знак того, что искусство кончилось.

Именно возможность превращения знака «черный квадрат» (абстрактно-логической информационной единицы) в символ (в информационную единицу образной, чувственно воспринимаемой природы) есть знак культурной деградации (которую при желании можно назвать антикультурной революцией).

Если принципиально не различать умение создавать одухотворенные образы (творчество) и придумывать знаки (креативные способности) – то такая интеллектуализация приводит к отделению творчества от искусства, к информационному обеднению искусства – в конечном счете к дегуманизации искусства.

Вектор гуманизма – насыщение разумом. Деградация, дегуманизация есть не что иное, как изъятие разумного, личностного начала из культуры. В этом смысле меньше разума означает, с одной стороны, меньше культуры, а с другой – больше искусства (дегуманизированного) и больше интеллекта.