Читаем Зачем нужны университеты? полностью

Конечно, авторы этого документа, пытающиеся исполнить волю своих политических руководителей, в основном думают об экономических, медицинских и политических «импактах», а потому и имеют в виду преимущественно те научные, медицинские, технологические и социально-научные дисциплины, которые, как говорится в процитированной фразе, «ближе к рынку». Я не собираюсь говорить за моих коллег из других дисциплин, хотя понимаю, что у них тоже немало очень серьезных опасений относительно искажающего воздействия этой программы на их сферы исследований. Однако предпосылка программы состоит в том, что требования и критерии должны быть единообразны для всего спектра академических дисциплин (стоит спросить, почему должно быть именно так, но пока я отложу этот вопрос), и здесь я хочу обратиться к следующей теме – катастрофическому по своему потенциалу влиянию требования «импакта» на гуманитарные науки.

Как ясно указано вышеприведенными основными принципами, ими исключаются те виды импакта, которые обычно считаются наиболее важными для работы в гуманитарных науках, а именно влияние на работы других исследователей и на содержание преподавания. (Указано, что эти формы импакта охватываются оценками самих публикаций.) В контексте задач этой части программы «импакт» означает влияние на «потребителей исследований за пределами университетов». Обычные читатели, похоже, не могут считаться «потребителями исследований». Так что 25 % оценки «качества» исследований в гуманитарных науках, которыми занимаются в британских университетах, будет зависеть от данных по «импакту», понимаемому в этом достаточно специфическом смысле. Что это будет значить на практике?

Рассмотрим гипотетический случай. Предположим, что у меня есть коллега в другом университете (не все коллеги работают на моем факультете, несмотря на то что в подобных программах оценки считается, что факультеты конкурируют за место в рейтинге), и он является ведущим экспертом по викторианской поэзии. На протяжении нескольких лет он работает над критическим исследованием викторианского поэта, которого можно было бы назвать «трехзвездочным» («высокоинновационным, но не прорывным»). Книгу положительно оценивают несколько рецензентов, признавая ее лучшей в своей теме: она опирается на глубокое знакомство не только с викторианской поэзией, но и с другими поэтическими направлениями; в ней объединяются обширные исторические и биографические исследования, позволяющие прояснить смысл поэтических произведений; она точна и осторожна в оценке различных сложных текстов; наконец, она позволяет другим критикам прояснить их собственное понимание произведений этого поэта, внести в него какие-то поправки и обновить, причем их собственные работы и преподавательская деятельность повлияют на представления будущих поколений студентов, а также всех заинтересованных читателей. Также стоит отметить то, что такая книга воплощает общие ценности тщательного исследования и напоминает читателям о таких качествах, как чуткость, рассудительность и литературный такт, которые должны присутствовать в лучших достижениях критики. Для гуманитарных наук это образец «высококачественного» исследования. Но его «импакт» равен нулю.

Конечно, если исходить из сколько-нибудь разумного употребления этого термина, импакт такой работы очевиден уже по ее рецепции, но последняя, как мы выяснили, специально исключена из программы. Кроме того, любой импакт будет приписываться факультету моего коллеги только в том случае, если будет доказано, что он является прямым следствием деятельности этого факультета. Так что, если, скажем, можно будет доказать, что факультетская комиссия по импакту разрекламировала новые «результаты» коллеги нескольким продюсерам на радио и телевидении, и если один из этих продюсеров заинтересовался данной работой, что, положим, привело к созданию программы, имеющей некоторое отношение к «результатам» книги (которые, если они вообще интересны, наверное, не стоило бы называть просто «результатами»), и если существует определенный измеримый показатель реакции аудитории на эту программу, тогда, возможно, факультет получит чуть более высокую оценку. А если нет, значит нет.

Перейти на страницу:

Все книги серии Библиотека журнала «Вопросы образования»

Зачем нужны университеты?
Зачем нужны университеты?

Сегодня во всем мире университетов больше, чем когда-либо прежде. Однако ясное понимание задач университетов отсутствует, и более того, наблюдается скептицизм в отношении их ценности. Известный британский историк идей Стефан Коллини призывает нас к переосмыслению представлений об университетах. Он оспаривает тезис о том, что университеты должны показать: они помогают зарабатывать деньги, чтобы обосновать получение больших денег для себя. Вместо этого он предлагает признать существование различных типов институтов, играющих различные роли. Мы должны осознать, что интеллектуальный поиск – одна из фундаментальных потребностей человека и важнейших функций университетского образования – не может быть ограничен текущими социальными и экономическими задачами.

Стефан Коллини

Публицистика / Обществознание, социология / Документальное
Ловушки преподавания
Ловушки преподавания

Со времен Сократа профессия учителя была трудной и даже опасной. Почему же так трудно быть хорошим учителем? В этой провокационной, остроумной и иногда печальной книге Дэвид Коэн пишет о трудностях, с которыми сталкиваются учителя. Подобно врачам, социальным работникам и священникам, учителя стремятся сделать людей лучше. Их цель – более глубокое знание, широкое понимание, четкие навыки и изменение поведения. Одна из трудностей заключается в том, что, какими бы хорошими специалистами они ни были, учителя зависят от сотрудничества и интеллекта своих учеников, а их ученики многого не знают. Чтобы учить ответственно, учителя должны культивировать своего рода двойное зрение, дистанцируясь от собственного знания для того, чтобы понять образ мысли учеников, но при этом используя свои знания для того, чтобы направлять процесс обучения. Другая трудность заключается в том, что, хотя внимание к мышлению студентов повышает вероятность лучшего усвоения, оно также увеличивает неопределенность и сложность работы учителя. Последовательно рассматривая вызовы, с которыми приходится иметь дело учителю, Коэн показывает, каким может быть «ответственное преподавание», какой опыт и какие сложные социальные ресурсы необходимы для него.

Дэвид К. Коэн

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Педагогика / Образование и наука
Как использовать анализ данных о добавленной стоимости для улучшения обучения школьников: руководство для школ и лидеров школьных округов
Как использовать анализ данных о добавленной стоимости для улучшения обучения школьников: руководство для школ и лидеров школьных округов

Книга посвящена объяснению, способам применения и интерпретирования технологии оценивания деятельности как образовательных институтов (региональных и муниципальных органов управления образованием), так и участников образовательного процесса (в первую очередь учителей и учеников) методом измерения добавленной стоимости. Авторы этой инновации применили данный термин из экономической теории к задачам школьного образования, связанным с многогранной проблемой оценивания результатов. Добавленная стоимость в этой книге – разница между начальной успеваемостью ученика (результатами тестов прошлого года) и его текущей успеваемостью (результатами тестов этого года). речь идет не о разовом контроле разницы в результатах за определенный промежуток времени, а о создании системы статистического учета данных, их накопления, обработки специальными статистическими методами и обеспечения их транспарентности с целью постоянного анализа и принятия конкретных решений в отношении всех субъектов школьной образовательной деятельности.Значимость этой книги для российского читателя в том, что она ярко и зримо демонстрирует признаки высокой образовательной культуры во всех ее аспектах – организационных, этических, межличностных, гуманистических и т. д. Несомненно, книга станет настольной у тех, для кого школа – профессия и смысл жизни.

Кейт Кеннеди , Майк Томас , Мэри Питерс

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Педагогика / Образование и наука

Похожие книги

1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука
Революция 1917-го в России — как серия заговоров
Революция 1917-го в России — как серия заговоров

1917 год стал роковым для Российской империи. Левые радикалы (большевики) на практике реализовали идеи Маркса. «Белогвардейское подполье» попыталось отобрать власть у Временного правительства. Лондон, Париж и Нью-Йорк, используя различные средства из арсенала «тайной дипломатии», смогли принудить Петроград вести войну с Тройственным союзом на выгодных для них условиях. А ведь еще были мусульманский, польский, крестьянский и другие заговоры…Обо всем этом российские власти прекрасно знали, но почему-то бездействовали. А ведь это тоже могло быть заговором…Из-за того, что все заговоры наложились друг на друга, возник синергетический эффект, и Российская империя была обречена.Авторы книги распутали клубок заговоров и рассказали о том, чего не написано в учебниках истории.

Василий Жанович Цветков , Константин Анатольевич Черемных , Лаврентий Константинович Гурджиев , Сергей Геннадьевич Коростелев , Сергей Георгиевич Кара-Мурза

Публицистика / История / Образование и наука