Зачем нужны университеты?

За всеми этими тактическими ошибками скрываются еще более серьезные заблуждения, которые все больше распространяются в публичном дискурсе. Начать хотя бы с овеществления «внутреннего» и «внешнего». Предполагается, что единственный способ оправдать то, что происходит «внутри», – доказать некую пользу «снаружи». Однако никто из нас не находится в полной мере ни «внутри», ни «снаружи» институтов или идентичностей, которые в какой-то мере определяют, кто мы такие; эти пространственные метафоры могут привести к серьезным ошибкам. И точно так же ошибка – считать, что, раз деятельность, требующая расходов (как, собственно, большинство видов действий), косвенно привела, как можно показать, к расходам других людей, значит, она в какой-то мере более оправдана, чем деятельность без такого косвенного следствия. Искусство – это ценная форма человеческой деятельности, но если мы покажем, что оно, помимо всего прочего, «порождает» оборот в миллионы фунтов стерлингов благодаря посещениям культурных мероприятий, покупкам, занятости и т. д., это не значит, что оно станет более ценной деятельностью.

Определение «импакта» в Оксфордском словаре английского языка указывает на главную проблему: «Акт столкновения; удар одного тела по другому; столкновение». В предложенной программе требуется найти доказательство того, что одно тело (университеты) бьет по другому телу (по неуниверситетам, т. е. по тому, что в данном случае называется обществом). И ничего больше – это чисто механистическая модель. Однако в реальности хорошие исследования могут повлиять на мышление и чувства самых разных людей, в том числе других исследователей (которые, в конце концов, тоже граждане, потребители, читатели…), совершенно иначе, в каком-то более тонком, длительном и косвенном отношении, чем простое клацанье бильярдных шаров.

Нет нужды говорить, что совершенно законно желать того, чтобы специалисты из той или иной области время от времени пытались объяснить, в чем интерес и значение их работы, неспециалистам (к которым, давайте не будем об этом забывать, могут относиться и специалисты из других областей). Обращение к такой аудитории, состоящей из неспециалистов, – занятие само по себе похвальное, и хорошо, если правительство, вроде бы озабоченное заметным дефицитом «внимания» общества к академическим исследованиям, пожелает его поддержать. Однако это существенно отличается от того, что требует от нас рассматриваемая программа, а именно от данных, подтверждающих, что «внешние потребители» исследования «потребили» его, причем такие данные (или их отсутствие) впоследствии учитываются при определении рейтинга качества оцениваемого исследования.

У меня есть коллеги, которые говорят, что для гуманитарных наук пиар-катастрофой стало бы, если бы на них не распространили то же требование «импакта», что и на другие дисциплины, поскольку это привело бы к понижению их статуса и сокращению финансирования. То, что формы и критерии импакта, затребованные соответствующей процедурой, не подходят для гуманитарных наук, этими коллегами даже не обсуждается, как и вообще всеми, кто работает в данной сфере. Однако они понимают, что требования останутся, пусть даже после «консультаций», так что все мы должны как-то приспособиться и по возможности «проработать систему».

Конечно, нет смысла относиться к таким вещам с наигранной наивностью, однако просчитанная реалистичность подобного ответа может в долгосрочной перспективе подорвать сама себя. Дело не только в том, что мы должны ответить на вызов «консультации», сколь бы лицемерно этот термин ни использовали, и как можно прозрачнее объяснить в наших ответах то, как основные принципы в их актуальной формулировке могут нанести ущерб. Также мы должны попытаться использовать более адекватный язык в публичном обсуждении, иначе все активно внедряемые официозные абстракции окончательно захватят наш мозг. Одна из причин, почему эти меры не вызывают более заметного и громкого сопротивления, заключается в том, что за последние три десятилетия наша чувствительность была отбита распространением экономического официоза, всех этих разговоров об «удовлетворении пользователя», «рыночных силах», «подотчетности» и т. п. Возможно, наши уши перестали слышать, насколько пустым и скользким является выражение «стандарты высококачественного исследования» и насколько смехотворны предложения судить о качестве исследования в том числе и по количеству «внешних потребителей исследования» или по ряду «индикаторов импакта».