Зачем нужны университеты?

Тем не менее воздействие всех этих доводов и возражений на тех, кто принимает и выполняет решения, касающиеся университетов, было, насколько я могу судить, практически незаметным. Здесь в наши размышления необходимо внести ноту унылого реализма. В последние два десятка лет был создан солидный корпус последовательной и убедительной критики различных мер, нанесших такой значительный ущерб британским университетам, начиная с навязанных корпоративных структур управления и заканчивая несколькими вариантами плохо продуманных процедур оценки. Внешний наблюдатель должен был бы прийти к выводу, что критики, следуя одному модному выражению, «одержали интеллектуальную победу». Но даже если так оно и есть, это была совершенно бесплодная победа, поскольку громкая, убедительная и нередко сокрушительная критика, судя по всему, возможно, и оказала какое-то влияние на выработку политического курса, но совсем незначительное. На доводы никто не отвечал, их просто игнорировали. Так что если уж говорить о логичном выводе, то скорее нужно винить не академиков, которые якобы не высказывались с должной убедительностью, а тех политиков и чиновников, которые просто не стали слушать.

Конечно, все мы, в общем-то, понимаем: чтобы хоть как-то повлиять на решения политиков и их советников, нужно направить немало усилий на лоббирование, налаживание связей, кампании, т. е. нужно постоянно оказывать давление. Никто не думает, что политика изменится за один день благодаря какой-то статье, пусть и хорошо аргументированной. Все понимают, что формирование и реализация курса в области высшего образования – это опирающееся на дебаты и консультации разных уровней долгосрочное предприятие, которое подчинено различным политическим, финансовым и электоральным ограничениям. Но это также должно означать, что в данные процессы вовлечено много групп, которые, видимо, все же должны прислушиваться к различным разумным возражениям больше вечно занятого министра. Такая критика порой лишь демонстрация того, что категории или отправные посылки какого-то предложения не подходят или что в итоге они изувечат то, что, собственно, и должны регулировать. Но так же часто есть место и для того, что философы называют «имманентной критикой», т. е. когда демонстрируется, что, даже если принять посылки какого-то предложения, они, стоит их применить на практике, обнаружат свою самопротиворечивость и несостоятельность. Чиновники, стратегические советники, работники различных квазиНПО и университетские управленцы особенно чувствительны к критике такого рода, поскольку им с самого начала приходится объяснять и оправдывать свой курс, а потом делать все, чтобы он работал. Ни один разумный менеджер не желает застрять с предложением, которое, как он сам хорошо понимает, имеет ряд очевидных пробелов и уязвимо для возражений, а потому вряд ли способно получить поддержку тех, к кому оно должно применяться. Таким образом, критикам политики в сфере британского высшего образования нет нужды разделять неубедительную инсайдерскую фантазию о том, что им будто бы надо непременно «пробиться» к Питеру Мендельсону, Дэвиду Виллетцу или кому-то другому, кто в данный момент несет политическую ответственность за подобные курсы. Реалистичнее и в долгосрочной перспективе, возможно, эффективнее сосредоточиться на промежуточном уровне публичного обсуждения, на котором те, кто обязан проводить предложенный курс, должны как-то ответить на доказательства его нелогичности и необоснованности.