Зачем нужны университеты?

Даже на этом уровне необходимость постоянно повторять убедительные доводы может стать удручающей. Один из уроков, которые можно извлечь из грустной истории корявых методов оценки университетских исследований (с моды на «библиометрию» в конце 1980-х годов до моды на «импакт» в конце 2000-х годов), состоит в том, что одни и те же категориальные ошибки совершаются снова и снова, и противостоять им нужно, повторяя одни и те же базовые принципы, определяющие понимание «исследования» как определенной деятельности, да и самой «оценки». В мире науки и академической деятельности повторение одного и того же довода, повторное использование материала и даже новая публикация ранее издававшейся работы обычно вызывают недоумение, поскольку кажутся чем-то избыточным, проявлением самовлюбленности. Когда какой-то научный аргумент правильно сформулирован и подкреплен, с ним может свериться любой интересующийся соответствующей темой, так что нет нужды его повторять, ведь оригинал остается авторитетным и одновременно доступным. Однако мир общественной полемики работает не так. Джон Стюарт Милль давным-давно отметил, что «для общественного сознания статья в газете – не более чем капля воды для камня; и подобно ей она оказывает действие путем повторения».[36] Клише и выдумки, от которых страдает дискуссия вокруг британских университетов, повсеместны, и им нужно снова и снова противопоставлять верные сведения, в некоторых случаях полностью воспроизводя то, что уже говорилось ранее. Поэтому я надеюсь, что сила, а не слабость статей, включенных в эту книгу, состоит в том, что в них иногда повторяются достаточно близкие по своей сути мысли, хотя термины могут немного меняться. Те, кто протаскивают меры, наносящие университетам ущерб, сами повторений не стесняются. Действительно имеющиеся у университетов сильные аргументы, разъясняющие их отличительные черты и ценность их работы, нельзя бросать на произвол судьбы, думая, что вроде бы нет нужды повторять снова и снова то, что ранее и так уже было неплохо сказано. Прекратить повторять их можно будет тогда, когда к ним действительно прислушаются. Но этот момент, похоже, наступит нескоро.

Верно, что, поскольку сегодня выходит очень много работ о высшем образовании, причем постоянно говорят, что оно в «кризисе», если возвращаться к этой теме в подобном критическом ключе, можно навлечь на себя судьбу мальчика, кричавшего «Волки!». Как заметил несколько лет назад У. Б. Карнокен, описывая общее положение университетов в США: «Мы достигли ситуации убывающей доходности, в которой видимая тождественность аргумента в какой-то степени опровергает его жизнеспособность (если не сферу действия), лишая его интереса и усложняя аналитику задачу отделения простого повторения от того, что, сколько бы оно ни напоминало прежние споры, является качественно отличным и зависящим от новых общественных условий».[37] Я могу надеяться только на то, что эти главы, в которых, бесспорно, заметна «видимая тождественность аргумента», привлекут внимание и к тому, что в каждом случае является качественно иным.

Еще одна причина переиздать эти тексты рискует, я думаю, показаться признаком сентиментальности или самомнения, однако мною движет тот факт, что каждая из этих статей в своей оригинальной публикации спровоцировала удивительный объем писем и комментариев, значительно превосходящий ответ на любые другие мои работы, и ответы пришли не только от академиков, но также и от журналистов, писателей, представителей широкой общественности, как из Британии, так и из-за границы. Ответы эти были преимущественно и даже, можно сказать, единодушно ободряющими, а в отдельных случаях в них содержался дополнительный анализ некоторых пробелов в политических решениях и курсах, которые я пытался поставить под вопрос. Но, как я со временем стал думать, еще важнее был тон, которым были отмечены эти письма, особенно от академических сотрудников, – радость и удовлетворение, чувство облегчения, вызванного тем, что кто-то открыто высказал убеждения, которые они в глубине души разделяли, но вряд ли осмелились бы изложить в собственных университетах. В этом отношении полученные мною отклики были приятными, но в то же время и тревожными. В конце концов то, что я должен сказать в этих главах, ни в коем смысле не является – подчеркну это снова – ни оригинальным, ни эксцентричным, это просто общие места, по крайней мере они должны быть таковыми, однако в британских университетах было немало сотрудников, чувствовавших, что, если высказать подобные трюизмы вслух, это будет чуть ли не преступлением и последствия у него оказались бы, возможно, такими же серьезными, как у выкрикивания патриотических лозунгов перед надвигающейся оккупационной армией.