Зачем России Европа? - Избранные статьи

44. Anatole G. Mazur. The First Russian Revolution, Stanford, 1937, p. 20.

45. Цит. по А.А. Зимин. Опричнина Ивана Грозного, М., 1964, с. 10.

46. В.О. Ключевский. Цит. соч., т.3, с. 198.

47. Цит. по История России в XIX веке, М., 1907, вып.6, с. 446.

48. М.П. Погодин. Историко-политические письма и записки, М., 1874, с. 258.

49. "Вопросы литературы", 1969, №10, с. 117.

50. "Вопросы истории", 1968, №5, с. 24.

51. В.О. Ключевский. Цит. соч., т. 2, с. 180.

52. Е.А. Белов. Об историческом значении русского боярства, Спб., 1986, с.29.

53. Eric Hobsbaum & Terence Ranger. The Invention of Traditions, Cambridge Univ. Press, 1983. p. 48.

54. Peter H. Gries. China's New Nationalism, Univ. of California Press, 2004, p. 142.

55. The New York Times, November 8, 2004.

ВАШ ОТКЛИК!

Source URL: http://www.politstudies.ru/universum/dossier/03/yanov-4.htm

* * *

Янов-Введение1т

Александр Янов

Первая книга трилогии

"РОССИЯ И ЕВРОПА. 1462-1921"

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

КОНЕЦ ЕВРОПЕЙСКОГО СТОЛЕТИЯ РОССИИ

Глава первая

ЗАВЯЗКА ТРАГЕДИИ

22 октября 1721 года на празднестве в честь победы во второй Северной войне - Россия тогда вернула себе балтийское побережье, отнятое у неё в XVI веке, в ходе первой Северной войны, Ливонской, -- канцлер Головкин, выражая общее менение, так сформулировал главную заслугу Петра: "Его неусыпными трудами и руковождением мы из тьмы небытия в бытие произведены и в общество политичных народов присовокуплены". (1)

Четыре года спустя русский посол в Константинополе Неплюев высказался еще более определенно: "Сей монарх научил нас узнавать, что и мы люди". (2) Полвека спустя это мнение сотрудников Петра подтвердил руководитель внешней политики при Екатерине II граф Панин. "Петр, -- писал он, -- выводя народ свой из невежества, ставил уже за великое и то, чтоб уравнять оный державам второго класса". (3)

Петр извлек Россию из небытия и невежества, научил нас узнавать, что и мы люди. На протяжении столетий стало это убеждение общим местом - и не только для профанов-политиков, но и для экспертов.

ТОЧКА ОТСЧЕТА

Один из лучших русских историков Сергей Соловьев уверенно писал в своем знаменитом панегирике Петру о России допетровской как о "слабом, бедном, почти неизвестном народе". (4) И коллеги, включая его постоянного оппонента Михаила Погодина, были с ним в этом совершенно согласны. И никому как-то не пришло в голову спросить, а когда, собственно, и почему, и как оказалась допетровская Россия в состоянии упомянутого небытия и невежества? Почему стать даже "державой второго класса" было для неё счастьем? Или еще проще: а правда ли, что все допетровские века были одной сплошной тьмой небытия, из которой Отец Отечества вывел страну к свету, славе и богатству?

Вот лишь один пример, который - на фоне приведенных выше гимнов Петру - выглядит странным диссонансом. Совремнный английский историк М. Андерсен, специально изучавший вопрос о взглядах англичан на Россию, пишет, что в XVII веке в Англии знали о России меньше, чем за сто лет до этого. (5) Что, по-вашему, мог он иметь в виду?

А вот еще пример. В 1589 году в Англии были изданы записки Ричарда Ченслера, первого англичанина, посетившего Россию в 1553-м, т.е. за полтора столетия до Петра. Одна из глав посвящена царю. И называется она почему-то не "О слабом и бедном царе пребывающего в небытии народа" или как-нибудь в этом роде, а напротив: "О великом и могущественном царе России". (6) Такое же впечатление вынес и другой англичанин Антони Дженкинсон. В книге, опубликованной в Англии в конце XVI века, он писал: "Здешний царь очень могущественен, ибо он сделал очень много завоеваний как у лифляндцев, поляков, литвы и шведов, так и у татар и у язычников". (7)

Нужны еще примеры? Во многих документах, циркулировавших в XVI веке при дворе и в канцелярии германского императора, говорится, что "Московский великий князь самый могущественный государь в мире после турецкого султана и что от союза с великим князем всему христианскому миру получилась бы неизреченная польза и благополучие, была бы также славная встреча и сопротивление тираническому опаснейшему врагу Турку". (8)

А вот уже и вовсе удивительное свидетельство, относящееся к августу 1558-го. Французский протестант Юбер Ланге в письме к Кальвину пророчествовал России великое будущее: "Если суждено какой-либо державе в Европе расти, то именно этой". (9)

Совсем иначе, выходит, обстояло дело со "слабостью и неизвестностью" допетровской России, нежели выглядит это у классиков нашей историографии. Теперь немного о её "бедности".