Зачётный профессор

Ошалевший мужчина, ещё пытающийся соединить в голове две картинки: строгой преподавательницы в очках и этой развратной дамочки перед ним, механически развязывал галстук свободной рукой и уговаривал себя не пугаться, а спокойно восстать из спящих и отодрать эту похотливую сучку. Однако даже грязные ругательства в мыслях и перечисление всех её прелестей не очень помогали. Женщина, которая не любит прелюдии! «Господи, ты послал мне идеальную партнершу, но почему так не вовремя?!» — взмолился в мыслях Тимур, забирая Нику в охапку и швыряя её на кровать. Едва он оказался на ней, как она толкнула его и, перевалив на спину, оседлала, тряхнув своими длинными, слегка каштановыми, локонами.

— Ну что, жеребец, покатаемся? — облизнулась она, расстегивая пуговицы на его рубашке, пока Тимур проклинал мертвую тишину под ширинкой, подведшую его впервые в жизни…

… Ника смотрела на потолок без обычного близорукого прищура. В белой поверхности рассматривать было нечего, и она уставилась в никуда. Обнаженные под шелковистой простыней, безрезультатно проведшие около часа, они с Тимуром замолчали, упав на спины. Но ей и близко не было так неуютно и дурно, как было ему. Подобного кошмара он не хотел бы даже во сне увидеть. Как и для любого мужчины, слабая потенция для него являлась позором и отдаленной перспективой дряхлой старости. Но сейчас?! Черт подери, что произошло? Божья кара? За что? Ника, на самом деле, начала возбуждать его, и тем сильнее он её хотел в мыслях, что ничего не вышло по его же вине. Вина была настоящим бесчестьем, болезненным ударом по самолюбию и безупречная репутация отменного любовника вдруг вздумала рассыпаться. Тимур переплел пальцы на уровне паха, стыдясь взглянуть на женщину рядом.

— Прости, я не знаю, что со мной…

— Наверное, я тебя напугала? — без сарказма, очень заботливо и дружелюбно поинтересовалась Ника.

— Нет! Что ты… — Баскаев покосился мельком несколько раз в сторону и заметил, что несостоявшаяся любовница перевела свои умные очи на него. Пришлось ответить взглядом, чтобы не терять хоть какой-то решительности. Ситуация требовала хотя бы моральной компенсации и реабилитации любыми средствами. — Я на самом деле и мечтать не мог о том, что ты окажешься такой…

— В самом деле? — Ника легла на бок и положила ему на грудь ладонь. Её всё ещё завораживало это мускулистое мужественное тело, и желалось его, на себе, под собой, в себе. Неудовлетворенность затаилась внизу живота и свернулась клубком, обижаясь и брыкаясь задней лапой. Такой шикарный макет сексуальной машины! И такое нулевое КПД. Пальцы принялись бродить по упругим кубикам под гладкой кожей, насыщаясь эстетически. Глаза тоже поедали всё это. Ника закинула свою ногу на его. Оторваться было трудно, поверить в то, что ничего всё же не состоится.

— Да, ты просто… ты неописуема, Ника! — Тимур провел кончиками пальцев по её щеке. Эталон любовницы, вот бы такую, в реальность, без этой игры в того, кто её завоюет. К черту любовь, где ещё такую бабу встретишь? Но нельзя, надо закончить начатое. Если он вообще теперь сумеет кончить. Ебись всё конем! Черный день календаря. — Мне, наверное, лучше уйти?

— Почему это? — удивилась Ника и, опомнившись, что это всё тот же Баскаев, который, скорее всего, никогда в серьёзных отношениях и не бывал, и что такое настоящая интимная чувственность знать не знает, бархатисто засмеялась, — ты никогда не болтаешь с женщинами после секса?

— Ну, то после секса… — конфузливо признал он, отворачиваясь. Ника поймала его за подбородок и развязно поцеловала в уголок рта, пройдясь после этого языком по губам.

— Неважно. Так о чем ты обычно с ними говоришь? — по затянувшемуся молчанию доцент убедилась, что никогда он этим не занимался. Засыпал, отвернувшись к стенке, не иначе. Она не стала испытывать его дольше. — Эх ты… — взяв его руку, она натянула её на себя, повернувшись к нему спиной. Поддаваясь её бессловесным указаниям, Тимур обнял Нику под грудью, поцеловав за ухом. Она улыбнулась. Ничего, он ещё научится у неё быть нежным и заботливым! — Женщину следует одаривать лаской после секса не меньше, чем до. А то и больше. И говорить с ней.

— О чем же? — прошептал Тимур. Кажется, в его интонации впервые прорезалось что-то неподдельно любопытное.

— О чем угодно. Хоть о смысле жизни.

— Рассуждения о смысле жизни вредят психике, — хохотнул мужчина. Ника так тонко увела их от акцентирования на его фиаско, что он преисполнился благодарности.

— Если зациклиться на чем-то, то что угодно повредит психике, — отразила каверзу женщина, — а немного покумекать над высоким всегда полезно. Даже если ответа никогда не сыщется.

— Зачем же заниматься заведомо безрезультатным делом? Это какая-то пустая трата энергии.

— Правильно, отсутствие прагматизма, практической выгоды. А как это называется? Бескорыстием. Не ты ли говорил об альтруизме и односторонней отдаче? — но Тимур, не то набравшись от Ники, не то поумнев самостоятельно из-за всех вынужденных хитросплетений, не дал загнать себя в ловушку.