Задача третья: судиться!

— Но как же…

— Лейла, я виноват перед тобой. Мы тогда разругались с твоей матерью в пух и прах. Во мне гордость взыграла, я много чего лишнего сказал и сделал. А когда попытался наладить контакт с тобой, то Мария запретила мне приближаться. Сказала, что ты не моя дочь, и пригрозила меня педофилом объявить, если я тебе стану навязываться. А ты… тоже хороша была. Понятно, что подросток, но некоторые твои слова я до сих пор помню. В общем, я плюнул и растёр. А потом у меня новая семья появилась, сыновья родились, на пару лет не до того стало. С малышами полно забот. Я несколько раз приезжал к твоей школе посмотреть, как ты выросла, но встречаться с тобой уже не хотел. Извини, что так получилось, Лейла.

Я прикусила губу. По щекам текли солёные слёзы.

— Прости, папа. Прости, что я себя так повела.

— И ты меня прости, дочка. Приезжай в гости, я тебя с семьёй познакомлю, — тихо предложил он.

— Знаешь, а я приеду. Вот немного разгребу свои дела и приеду. С женихом тебя познакомлю. Пап, один только вопрос. Тот женский голос, что тебе посоветовал меня спрятать, это не Ольга Петровна была?

— Ольга Петровна? Нет, конечно, голос молодой. А почему ты спрашиваешь?

— Просто стало любопытно. Ладно, пап. Знаешь, я рада, что всё выяснилось. Да. Рада. С Новым годом тебя!

— И тебя, дочка. Звони!

— Обязательно!

Я положила трубку и осела на диван прямо рядом с вытаращившейся Ленкой. Артур обнял меня, остальные смотрели сочувственно.

Вот так за короткий разговор я лишилась настоящего отца. Чужие мотивы иногда так сложно понять. Как отец он не очень, но как отчим? Могла ли мама действительно оттолкнуть его? Поставить ультиматумы, запретить? Это было вполне в её характере. И он не стал бороться, зная, что он мне не родной. Я вспомнила несколько отвратительных сцен, которые закатила ему в те редкие разы, когда мы всё-таки виделись после их развода. Да, я страдала и по подростковой глупости делала лишь хуже.

Артур прижал меня к груди, никто ничего не спросил. Окружающие прекрасно слышали, о чём шёл наш разговор. Мне требовалось время на переосмысление. Оказывается, я всю жизнь жила в паутине лжи.

— Думаю, надо выяснить, сколько у твоей бабки детей, — тихо высказался Давид, прерывая долгую паузу. — Если двенадцать, то можно смело утверждать, что ты такая же тринадцатая дочь, как и Мадина. Тимея, скажи честно, у тебя тоже в шкафу спрятался подобный скелет?

— Нет, от меня можешь точно подобного не ждать, я принята в род и прекрасно чувствую и мать, и сестёр. У меня не настолько большая семья.

— Ты можешь рассказать подробнее про ваши ритуалы? — нахмурился Игорь. — Мы не особо в курсе этого, только в общих чертах.

Тимея кивнула.

— В середине восемнадцатого века, после предсказания Илиары Видящей, ведьмаки собрали большой совет, на котором постановили запретить ведьмам иметь более двенадцати детей. Тогда это было крайне непопулярное решение. У многих ведьм было по тридцать и даже сорок детей. Сами понимаете, контрацепции никакой, здоровье крепкое, весь ведьминский вид всё ещё слишком немногочислен. Двенадцать детей стало серьёзным ограничением. Сначала внесли предложение убивать только девочек, если они родились тринадцатыми, но здесь возникли свои трудности. Ведьмы держались за своих дочерей, да и ведьмаки тогда ещё нередко создавали семьи и защищали потомство более тщательно. Убивать своих детей никто не хотел. Вот и приняли этот закон-ограничение.

— И его соблюдали?

— Не особенно. Стало понятно, что простые ведьмы не сильно стремятся подчиняться навязанному порядку. Большие семьи тогда были в буквальном смысле залогом выживания, да и родовая ворожба имела значение. Чем больше у ведьмы сестёр, тёток и дочерей, тем она сильнее. Кроме того, ведьмы рождаются и среди людей, поэтому особые усилия бросили на поиск и выявление таких ведьм. И всех ведьм, у кого уже родилось двенадцать детей, подвергали ритуалу.

— И как ведьмы согласились на этот ритуал? — спросил Давид.

— Та долгое время не знали. Поначалу его проводили, как ритуал верности племени. Уже спустя годы начали догадываться. Ведьма-то без сознания во время ритуала. А уже когда выяснилось, что все прошедшие ритуал забеременеть не могут, тогда всё уже понятно стало. Но было поздно. В девятнадцатом веке ситуация стала ещё хуже. Ведьмаки заметно отделились от ведьм, а ритуал стал обязательным для всех. С годами вера в пророчество только набирала обороты, потому что сбывались другие предсказания Илиары. С каждым новым подтверждением отношение к остальным словам провидицы становилось всё более серьёзным. На данный момент это единственное известное оставшееся несбывшимся пророчество Илиары Видящей. Говорят, было ещё одно, посмертное, но я про него только слышала. Есть ли оно, или это просто слухи, мне не известно.

— А в чём состоит сам ритуал?

— Та откуда мне знать? Его проводят ведьмаки. Известно, что одна из тысячи ведьм после него всё равно может забеременеть. Поэтому начиная с двадцатого века таких ведьм убивают сразу. Невзирая ни на пол младенца, ни на другие обстоятельства.