Задача выжить

Спросите про угрызения совести? Нет, не было. Может, не успела воспитаться, «совесть» эта, а может и так, что по моей правде, восторжествовала справедливость. Да я и сейчас, спустя много лет так считаю. Ведь никого больше не тронула…, хотя…, скорее, не успела просто. Были кандидаты, что крутились вокруг Димки… Короче, не было угрызений. Вообще. Вот ни сколечко. Петрова, я воспринимала как вездесущего таракана, которого раздавила тапком. А что вы хотите, от шестилетнего ребёнка? Дети вообще, существа жестокие, а в приюте особенно. Там некому было прививать доброту и человеколюбие. Всем плевать на детей, если они конечно не свои. Да и не очень понимала тогда, что собиралась сделать. Просто хотела причинить боль, так же, как он это делал мне. Но меня хотя бы оправдывает то, что я мстила. Не хотите у него спросить, за что меня бил и поджигал ежедневно, да не один при этом, а целой толпой?

Так и не узнала, чем закончилось дело с ним. Скорее всего выжил. Дети пластичны, а силёнок чтобы по-настоящему ударить и проломить череп, у меня не было тогда. К сожалению. Нет, если бы отсидела срок в карцере от звонка, до звонка, наверно бы в итоге выяснила последствия своих действий. Но такому не суждено было случиться. Потому что однажды ночью, через три дня после инцидента, за мной пришли, прямо в карцер. Те предчувствия надвигающихся неприятностей, что так донимали ещё в клинике, да и здесь, в приюте, никуда не девшиеся, меня не обманули.

Нет, это были не органы правопорядка. Несовершеннолетнему ребёнку, шести лет от роду, вряд ли б решили предъявить обвинение, в предумышленном убийстве или причинении тяжких телесных. А вот оживший кошмар, в виде щита и двух букв «SN» внутри него, меня догнал. Два мордоворота вломились в мою комнату. Мою в том смысле, что карцер, я уже считала своим личным пространством и собиралась, всеми правдами и не правдами тут остаться, даже если для этого, мне придётся отлупить палкой всех воспитанников приюта вместе с воспитателями. Там было хорошо, тепло, сухо и тихо. Главное одна и никого больше. Мечты-мечты. Впрочем, ворвались, слишком громко сказано. Открыли дверь и вошли. Я спросонья вообще ничего не поняла. Грубо сдернули с кровати и со словами:

— Её мы забираем. — Куда-то поволокли.

Никто ничего не объяснял. Мелькнуло лицо дежурной воспитательницы — белое как мел. Видимо и она испугалась. Возможно было чего бояться. Я ж не знаю, что ей сказали эти ребятки. Одеты одинаково, в темного цвета комбинезоны, а поверх них, что-то типа плащей длинных, с глубокими капюшонами. Всё происходило в свете ночного, синего освещения, потому цвета плохо различала, да и напугана была. Я упиралась конечно, пробовала кусаться даже, но на все мои действия, получала в ответ тумаки и зуботычины. Причем тот который меня тащил, особо не сдерживался. Кричать не могла. Разве что громко хрипеть. Но кто ночью услышит? Все же спят. И ни один человек по дороге не встретился, как назло. Некому было поднять тревогу и вызвать правоохранительные органы. Не удивлюсь даже, что если б всё же встретился кто, то скорее всего постарался бы забыть поскорее и убраться с дороги, от греха подальше. Две здоровенные, зловещие фигуры, одна из которых волочёт извивающегося уродца. Сюр, да и только.

Всё происходило быстро и как во сне. Но настоящий ужас, пришёл в тот момент, когда тот что тащил, начал меня, брыкающуюся, заталкивать во флаер. Я ж растопырилась как краб, не желая подчиняться. В общем, во время короткой борьбы, плащ с одной стороны отогнулся случайно и там, на груди комбинезона, я увидела тот самый логотип. Вот когда меня накрыло ужасом максимально. Это был конец. Они пришли, чтобы добить. Спасибо СМИ, которые любезно подсказали открытым текстом, о выжившем свидетеле и где его надо искать. Сильный испуг, придал сил. Начала биться с отчаянностью приговорённого к смерти. Ведь по сути, это так и было. Пусть дознаватели, приходившие ко мне в клинику, в итоге решили, что малявка ничего не видела и не запомнила от сильного испуга, но настоящий виновник преступления, так не считал. Он решил на всякий случай, зачистить последние следы, в виде обгорелого ребёнка. Ну что же, в логике ему не откажешь. Однако брыкалась я не долго. Со словами:

— Да сдохни уже наконец! — В голове образовалась яркая вспышка и всё.