Задача выжить

То пайку в столовой перевернёт, а добавку взять негде, то ночью какую гадость устроит. Больше всего любил поджигать мне ноги. Только уснёшь, а он тут как тут. Сунет между пальцев ноги огрызок туалетной бумаги и подожжёт. Где только зажигалки брал? Когда огонь добирается до кожи, становится больно и ты начинаешь рефлекторно дёргать ногой, стараясь избавиться, а он ржёт заливается и вся группа вместе с ним. По причине небольшого возраста, по половому признаку ещё не разделяли воспитанников. Лет с семи только, когда начиналось постижение среднего образования, то есть школьной программы, мальчиков от девочек отделяют и дальше, они уже живут в разных комнатах. Но пока возраст совсем детский, вот так, все вместе.

Ему конечно доставалось от воспитателей за поджоги. И очередная зажигалка, показательно отбиралась. Правда подоплёка наказаний, со мной никак не связывалась. Ругали исключительно, за поджог в помещении вообще. Пожар ведь никому не нужен. А то, что этот ублюдок поджигал именно меня, никого не волновало в принципе. Подумаешь подожгли горелую. У неё вон, живого места на коже нет. Одним шрамом больше, одним меньше…, разницы ноль. По началу, я пробовала жаловаться воспитателю. В ответ на жалобу, брезгливый взгляд и совет, разбираться самой. Мол учись ладить со сверстниками. А как с ними ладить, если они даже разговаривать не хотят? Тогда я поняла, что помощи ждать не откуда. Впрочем, говорить, тоже проблематично. Ведь, вместо голоса, какой-то жуткий скрип изо рта. Медики говорили, что обожжённые связки, со временем восстановятся. А то, что певицей мне отныне уже стать не грозит, сущая мелочь. В мире хватает людей, которые и со здоровыми связками петь не умеют.

Однако, терпеть издевательства, которые никогда не закончатся, тоже не хотелось. Начала огрызаться. Не сразу конечно. Вот только мои потуги, ещё сильнее раззадоривали Петрова и его прихлебателей. А после очередной «тёмной», это когда одеяло на голову и пока ты не видишь, тебя мутузят все, кому не лень чем попало, терпение лопнуло окончательно. Даже до шестилетнего ребёнка наконец дошло, что, либо я его, либо он меня. Вместе нам не ужиться. Слёз давно не осталось. Видимо выплакала все запасы, за полгода в больнице. После последней тёмной, с сотрясением мозга, два дня лежала в лазарете и снова никого не наказали. А когда вышла оттуда, ярость меня переполняла. Раз никто не желает вступиться, придётся вершить справедливость самой. Для этого, взяла в спортивном зале палку. Она сделана из твёрдого пластика и достаточно увесистая. Такой немудрящий, гимнастический снаряд. По утрам, нас воспитатель по физкультуре, заставлял с ними выполнять разные упражнения. Их много было. В смысле палок. Даже с избытком. Потому пропажу одного снаряда, никто не заметил. Это позже я узнала, что повсюду, имеется видеонаблюдение. Вот только единственный охранник, вечно спящий на посту, пропустил момент воровства.

Своё оружие, спрятала в чулане с шанцевым инструментом. Дроиды-уборщики, работают только в ясельных крыльях приюта и в столовой. А мы и все остальные кто старше, сами должны убирать свои комнаты, учебные классы и прилегающие коридоры. Так сказать, воспитательный процесс и заодно экономия на дорогостоящем оборудовании. Два дня ждала удобного момента.

Однажды ночью, Петров, после очередной попытки поджечь меня, неудачной кстати, наконец угомонился и таки лёг спать. Остальная группа, тоже уже сопела в шестьдесят дырок, по числу воспитанников. Из расчёта по две дырки на одного детёныша. Я же, продолжала бодрствовать. Длительные наблюдения показали, что урод этот, почти что всегда, один раз в течении ночи, ходит в туалет. Вот этого момента и ждала. Глаза слипались от постоянного недосыпа, но терпела, щипая себя раз за разом, чтобы не сомлеть и таки дождалась. Когда гад вышел, я тихонько отправилась за ним. По пути, прихватила свою дубину. Там, прямо в кабинке туалета и прихватила ссыкуна со спущенными штанами. А потом, долго лупила палкой по башке. Исключительно по ней. Упал он ещё после первого удара. Может от боли, а может от того, что сознание вышибла. Не знаю. Но продолжала бить уже лежачего. Остановилась только тогда…, вернее правильнее будет сказать, остановили. Кто-то вырвал палку из рук, но я всё продолжала пытаться, стараясь хотя бы ногой дотянуться и ещё разик ударить.

Что было дальше не знаю. В смысле что было с Петровым не знаю. Жив или таки сдох…, лучше б конечно сдох. Но увы, не в курсе. Да и не интересно было. А вот меня, заперли в карцер. Оказалось, что в заведении для воспитания сирот, есть и такой. Кормили надо сказать не плохо. В том смысле, что качество пищи, от местонахождения не изменилось. Что в столовой готовили, тем и меня потчевали. Другого наказания, кроме наказания одиночеством, не последовало. А как по мне, так и вовсе наградили. Неделя блаженства. Никто не мешал есть, спать, не донимал ежедневыми уборками помещений. Курорт блин, да и только.