Задачка на три корги

– Я не против, просто есть же легальные способы и методы отстаивать свои права.

– Приличные, вы имеете в виду? – переспросил Хайгейт.

– Ну да, можно же как‑то поприветливей…

– Вы ходите по очень тонкому льду, босс, – пожав плечами, сказал сержант. По о-о-очень тонкому. – Он просмотрел свои записи. – В общем, она далеко не всем нравится, но явных врагов у нее нет. Если уж на то пошло, она вроде как дружила с Арабеллой Мур. А еще есть девушка по фамилии ван Ренен, так ее вообще все обожают, недоброжелателей у нее нет.

– Или есть, но это тщательно скрывается.

– Не факт, что ее вообще можно ставить в тот же ряд. Возможно, ее действительно достает ухажер из Тиндера, который никак ко дворцу не относится.

– Вот только сама ван Ренен считает, что относится, – заметил Стронг. – Когда ты с ней поговоришь?

– На следующей неделе, ответил Хайгейт. – Она не горит желанием со мной общаться, но я сказал, что королева лично попросила нас с тобой разобраться в этом деле, и только тогда она согласилась.

– Хорошо. Кстати, когда будут готовы результаты почерковедческой экспертизы? Думаю, нам смогут предоставить достаточно подробный анализ личности нашего преступника, учитывая то, с каким нажимом он расставляет точки над “и”.

Хайгейт бросил на него неодобрительный взгляд.

– Да черт их знает. Говорят, недели две-три, и плевать они хотели на все мои заверения, что это дело государственной важности. Это все сокращение бюджетов – очередь одна на всех. С технарями, которые разбираются с соцсетями, то же самое. Они все по уши в детском порно. Конца и края этой очереди не видно.

Стронг хмыкнул.

– Так было всегда, – сказал он. – Поверь, десять лет назад работа тоже была не сахар.

– Я тогда в шестом классе учился, – весело заметил Хайгейт. – Так что проверить не было возможности. Вот если бы миссис Харрис была убита…

– Тогда нас пропустили бы вперед, мне эта мысль тоже приходила в голову, – заверил его Стронг. – Не то чтобы я желал ей такой кончины, но это точно упростило бы нам жизнь.

Наступала ночь, и детективы разошлись по домам.

Стронг уже имел опыт работы в Виндзорском замке, но почему‑то считал, что раскрыть преступление в Букингемском дворце будет гораздо проще, чем любое другое. На деле оказалось, что все ровно наоборот. Ему нужно было понять, в каком состоянии находилась Синтия Харрис перед смертью. Однако, к его несчастью, ни одна система видеонаблюдения в тот день ее не заметила. Внутри дворца была единственная камера, на первом этаже Северного крыла, и та уже месяц как сломалась. Казалось бы, дворец должен быть ими утыкан сверху донизу, но, судя по всему, принц Филип был категорически против “засилья этих шпионских штучек”. Даже несмотря на то, что однажды неизвестный мужчина, который буквально проходил мимо, пробрался прямо в спальню Ее Величества. Она заговаривала ему зубы, пока не прибежал лакей, – ведь так поступил бы любой, встретив незнакомца в собственной спальне, правда? У королевы по‑настоящему стальные нервы – и это была еще одна причина для беспокойства по поводу завтрашнего дня. План модернизации системы безопасности уже был готов, правда лет на тридцать позже, чем следовало бы, и ждал одобрения парламента. Вот и думай теперь, кто тут правит по‑настоящему.

Глава 14

В понедельник Шолто Харви спустился вниз и обнаружил, что Рози тайком фотографирует его гостиную. Увидев его, она тут же спрятала телефон в карман, хотя звук камеры было слышно даже на лестнице, и виновато улыбнулась.

В лучах утреннего солнца, бивших из восточного окна, Рози казалась еще красивее. Шолто подумал, что она стала бы отличной моделью для человека, который умеет рисовать. Или скорее для того, кто может рисовать. Сам он превосходно знал технику, но познания его были настолько же глубоки, насколько скуден был талант. Это не мешало ему восхищаться плавными очертаниями ее лица, гармоничным балансом между стильной, выразительной короткой стрижкой и скульптурной лепкой улыбающихся губ. Не меньше ему нравилось видеть, как ей идет кимоно, эта комната и весь дом. Мир лежал у ее ног, и впереди была целая жизнь. Она уверена, что знает, но на самом деле даже не представляет, как много ей может дать ее работа. И Шолто подумал, что ей это будет только на пользу. Рози не производила впечатления женщины, которая готова выйти замуж ради денег, так что ей самой придется искать возможность заработать.

Он не мог решить, кому все‑таки хочет помочь: Рози или Боссу. Королева очаровала его тридцать лет назад, а помощница ее личного секретаря делает это прямо сейчас. Шолто чувствовал себя виноватым из‑за того, что ей пришлось проделать такой долгий путь, чтобы поговорить о картине, которая, очевидно, очень дорога Ее Величеству и, судя по всему, пропала во времена его службы в Сент-Джеймсском дворце. Однако у него не было необходимых ей сведений. Он не знал, как помочь – вряд ли он мог это сделать, – но решил, что во что бы то ни стало загладит свою вину.