Задачка на три корги

– Ой, не говорите! – воскликнул он и засмеялся. – В Королевском фонде коллекций теперь целая армия новобранцев – и это сейчас “фонд”, а при мне он назывался просто “Королевская коллекция”, – сотни сотрудников! Просто невероятно! А нас было всего человек двенадцать. Зато руки у нас были развязаны… – Шолто на мгновение замолчал. Рози подняла на него взгляд и увидела светлую печаль в его глазах. – Я стоял у истоков отдела консервации. Пожалуй, это мое самое главное достижение.

Ужинали они за круглым столом, на котором вместо скатерти лежал старинный гобелен. Шолто объяснил, что его “коттедж” когда‑то был галантерейным магазином, который он лет сто назад переделал под жилой дом. Шолто наблюдал за тем, как Рози озирается по сторонам, стараясь понять, как он изменил это место и чему она может у него поучиться. На каминной полке в комнате, где они сидели, симметрично стояли современные фарфоровые сервизы и винтажные стеклянные бокалы, а над ними висело старинное венецианское зеркало. Остальные помещения были обставлены более своеобразно. Все стены от пола до потолка были увешаны картинами: масляными и акварельными, старинными и современными, в разнообразных рамах. Их расположение относительно друг друга напоминало какой‑то причудливый узор. Шолто был уверен, что через несколько лет, когда Рози накопит достаточно денег, у нее дома будет то же самое.

Они допили кларет, доели жаркое и сыр, который она так любезно привезла из “Фортнума”, и с напитками переместились в гостиную. Рози устроилась, поджав ноги, на одном из диванов. Шолто спросил, о чем она думает.

– О том, что тут очень уютно. А еще интересно, кто написал картину с деревьями, которая висит у лестницы возле моей комнаты. Подпись похожа на Сезанна. И почему вы уехали из Лондона, хотя так его любите?

Какое‑то время он размышлял, барабаня пальцами по бокалу.

– Что ж, я эту комнату двадцать лет в порядок приводил, так что спасибо большое, что заметили мои старания. Ковер вот, например, из Катманду. Моя жена знала толк в хороших вещичках.

– Ох, извините, пожалуйста, – смущенно проговорила Рози, обратив внимание на прошедшее время. – Ваша жена скончалась?

Шолто коротко кивнул.

– От сердечного приступа. Давным-давно. Простите, о чем вы еще спрашивали? Ах да, картина на лестнице. Вы абсолютно правы, это Сезанн.

– Что?! – воскликнула она, округлив глаза. – Настоящий?!

– Самый что ни на есть. Картина маленькая, но такая красивая. Мне просто очень нравится, как он пишет деревья.

– Ее тоже ваша жена нашла?

– Нет, но вполне могла бы! Я приметил это полотно, когда работал на одну богатую вдову в Хэмпшире. Видите ли, я консультант, помогаю выбирать произведения искусства. И надо признать, коллекцию ей удалось собрать превосходную. Благо муж – скандинавский миллиардер, но главное – глаз у нее был наметан. В общем, когда она умерла… – сказал Шолто и махнул рукой в сторону лестницы.

– Повезло вам.

– Не то слово.

– Почему вы повесили ее над лестницей?

– Так веселее, – объяснил он. – Естественно, это жемчужина моей коллекции. Все равно что хранить “Оскар” в туалете. Что‑то еще? А, отъезд из Лондона. Я не по своей воле переехал. Дело в том, что я потерял там друга, и оставаться было просто невыносимо. Я все еще скучаю по городу. Особенно по дворцу.

– Представляю, – посочувствовала Рози. – У меня там комната с видом на озеро. И…

– Я не про Букингемский дворец, а про Сент-Джеймс.

– Ой.

– Он гораздо интереснее. Вы знали, что Сент-Джеймсский дворец до сих пор считается официальной резиденцией монарха?

Рози отрицательно покачала головой.

– Так вот почему там всегда принимают послов.

– Да-да. Генрих VIII приказал построить его на месте лепрозория. – Шолто подошел к близкой ему теме, и сердце его растаяло окончательно. – А Букингемский дворец стоит на месте шелковичного сада, который плохо разросся. Босс мне как‑то рассказала, что Джеймс I хотел производить шелк, но вместо белых тутовых деревьев посадил черные, а они шелкопрядам не интересны. Ее Величество вообще обожает, когда в истории все идет не по плану. Мне кажется, Букингем такой уродливый… Вы со мной согласны? Фасад просто отвратительный. Его давно снести пора.

Рози изумленно уставилась на него.

– Снести?! А как же балкон?

– Королевская семья как‑нибудь и без него обойдется, – сказал Шолто Харви, пренебрежительно махнув рукой. – В конце концов, заново его отстроят. Всю восточную часть, какой мы с вами ее знаем, построили только в тысяча девятьсот тринадцатом. Это нам кажется, что дворец древний, но по королевским меркам ему всего ничего. А сейчас, пожалуй, пора выпить немного виски. Согласны? Я пойду принесу бутылочку, достойную такой компании.

В своих покоях в Северном крыле королева предавалась воспоминаниям о тех временах, когда она смотрела на дворец из родительского дома на Пикадилли и махала рукой “дедушке Англии”[42]. Тогда дворец казался поистине волшебным. Она уж и не знала, когда в последний раз здесь царила такая мрачная атмосфера, как нынче.