Задание

-- Да все в порядке. Все идет, как и планировали. Эту ночь переночуем в

лесу. Верней, ты будешь спать один. Я сейчас пойду в Кропшино, проведаю

твоего троюродного дядю.

-- А я как же?!

-- Я сейчас устрою тебе отличный шалаш, и будешь спать за милую душу. Я

часа через три приду. Ветеринара надо же предупредить, что мы появимся,

иначе он нас не узнает.

Лешка насупился, отвернулся.

-- Вот что, Леша. Начинается настоящая работа, когда приказы не

обсуждаются. Даже если тебе приказ непонятен, ты должен его спокойно

выполнять. А сейчас давай делать шалаш. Лес тут спокойный. Никого нет.

Зверье тоже мирное -- белки, зайцы... Зайца не боишься?

Когда поставили неприметный шалашик и Лешка залез в него, Сергей присел

рядом на корточки и как можно спокойней заговорил:

-- Есть такое правило в нашей работе: если двое расстаются, то

назначают контрольный срок на случай, если что-то, ну, скажем, изменится и

один не сможет прийти на встречу вовремя. Мы с тобой тоже обязаны такой срок

назначить, хотя особой необходимости и нет.

Мальчик затих в своем гнезде и слушал настороженно.

-- Я приду часа через три-четыре. Но допустим, ты просыпаешься утром, а

меня еще нет. В этом случае ты ждешь меня приблизительно до полудня, никуда

не сходя с места. Но потом тебе надо отсюда уйти. Выйдешь к тому месту, где

река делает изгиб, и пойдешь влево берегом до деревни Сухове. Там

попросишься к кому-нибудь, лучше к одинокой старой женщине, расскажешь свою

запасную версию, что ты из Гдова, разыскиваешь сестру матери Евдокию Кашину,

тетю Дуню. А твои все погибли...

-- Да я помню! Почему ты не придешь? Лучше я с тобой пойду!

-- Не приду -- значит, что-то изменилось и мне нельзя прийти. В

Кропшино ни в коем случае не ходи и меня не разыскивай. Только в Сухове.

Попросишь приютить тебя, устроишься и будешь ждать, пока я не появлюсь. Это

приказ. Понимаешь?

-- Да, -- прошептал Лешка, -- Сергуня, ты осторожней иди... А я спать

все равно не буду.

-- Ладно. Но пока мне рано идти, ты можешь подремать.

Сергей прилег возле шалаша, делая вид, что не торопится. Лешка

повозился и быстро затих. Сергей прислушался -- мальчик спал. Тогда он

осторожно положил в шалаш свой мешок, бесшумно поднялся и пошел к просеке.

x x x

Сов. секретно экземпляр ед. объект 457/21

"КРОПШИНО, 28 октября 1942 г.

Мною, майором Краузе, выдано денежное вознаграждение в сумме 200

(двухсот) рейхсмарок осведомителю "Сирень" за представление ценных сведений

о дислоцировании диверсионной группы противника. Информация подтвердилась

полностью. Проведенной акцией группа ликвидирована 27.Х.42, в 16 часов.

Захвачено: рация типа "Север", три автомата русского производства. Пленных

нет.

Подпись".

На обороте от руки по-русски:

"Расписка.

Я, "Сирень", получил от господина майора 200 (двести) рейхсмарок.

28 окт. 42 года.

Сирень".

13

Лешка проснулся, когда солнце было уже высоко. Лучи его били сверху и в

глубь шалаша не попадали. Они нагрели ноги так, что ботинки были горячие.

Лешка поспешно выбрался из шалаша. Сергуня лежал невдалеке на лапнике.

Услышав Лешку, он поднял голову.

Лешка и обрадовался и удивился. Он всегда безошибочно чувствовал,

например, в темной квартире или в подъезде, есть кто-нибудь или пусто. А тут

не почувствовал Сергуню! Может быть, потому, что в лесу? Или он сильно устал

вчера -- поэтому?

Сергуня сказал, что в Кропшине все в порядке и часа через два они

пойдут туда. Еще он сказал, что немцев там много.

День был ясный, но довольно холодный. Была середина осени, и лес стоял

расцвеченный красками, тихий, опадающий.

В мешке у Сергуни была кружка, он взял ее и ушел искать воду, наказав

Лешке развести у комля елки маленький костер и печь картошку. Леша занялся

костром и не заметил, как пролетело время. Он обернулся на шорох шагов.

Сергуня шел медленно, держа кружку в ладонях. Склонив голову набок, он

пристально смотрел в кружку, словно там что-то плавало. Губы его шевелились.

-- Чего там? -- спросил Лешка.

Сергуня не ответил, нагнулся, поставил кружку на землю, потом лег на

спину и закрыл ладонью лицо. От солнца, что ли?

-- Уже спеклись, наверно, -- сказал Лешка, -- можно есть.

Сергуня не шевелился.

-- А ты там попил? -- спросил Лешка, беря кружку. Сергуня повернулся и

посмотрел на Лешку. Но это

не был взгляд, лицо его повернулось к Лешке, но глаза были пусты и

смотрели сквозь Лешку, как у слепого. Сергуня медленно облизал губы и лег на

живот, прижавшись щекой к земле. Пальцы его все время шевелились, он теребил

какой-то прутик.

-- Ты что? -- прошептал Лешка.

И тут он понял, что пришло время, и Сергей стал дурачком Сергуней.

Лешке сделалось тоскливо и одиноко, когда он подумал, что, наверно, уже

никогда не сможет разговаривать с Сергуней, не услышит от него ни шутки, ни

приказа, никогда уже тот не скажет, что и как надо делать. Не улыбнется

ободряюще. Не подмигнет. И Лешка почувствовал, что он совсем один на этой

поляне.

-- Пожалуйста, не надо... -- тихо сказал он, -- еще же нет никого...