Загадай желание в Новый год

Дверь позади меня распахнулась, впуская в зал теплый воздух и умопомрачительные ароматы, доносящиеся с кухни. Даль принес новоиспеченный товар. Парень ухитрялся держать в руках сразу два противня, да еще на сгибах локтей у него висело по объемной корзине, доверху наполненной пряниками и печенюшками.

— Сюда! — Я не рискнула прикоснуться к нему из опасения нарушить столь сложную композицию и стать причиной падения хотя бы одного кулинарного шедевра на пол.

— Спасибо тебе огромное! — Даль поставил на прилавок принесенное и аккуратно оттеснил меня в сторонку. — Иди пообедай, а потом отдыхай. Сегодня я сам справлюсь.

— Больше ничего печь не будешь? Решил пораньше закрыть лавку? — спросила я, накладывая в бумажный пакет для очередного покупателя хрусткие сладкие слойки.

— Вместе с дедом и Алошкой мы в шесть рук достаточно напекли. Осталось распродать, — ответил он мне, а покупателю, выдав сдачу, сообщил с чарующей улыбкой: — Спасибо за покупку! На следующей неделе будут пряники с магическим сюрпризом и пончики со снежной искрящейся посыпкой, непременно приходите.

— Ну хорошо, тогда я пошла, — передала я пост Далю и отправилась на кухню.

Где меня ждал не только обед, но и… дед Ервей. Алошка по-прежнему вис на старике, не желая отлепляться, и взахлеб что-то рассказывал. Дед его внимательно слушал, время от времени кивая и вставляя парочку-другую ободряющих слов.

— Ну, малец, беги, помоги немного брату, а мы с новой работницей потолкуем, — наконец, вклинился он в одну из пауз бесконечного монолога Алошки, как только заметил меня.

Мальчишка понятливо кивнул и юркнул в коридор. Через пару секунд хлопнула дверь в торговый зал, отрезая нас от гомона покупателей. Все стихло.

— Не робей, Ириса, садись, обедать, — потирая бороду, предложил старик. — Даль, вон, уже для тебя все накрыл.

Я улыбнулась. Судя по обращению, основную информацию обо мне дед Ервей получил от Алошки. Мальчишка рос без женской ласки, поэтому на мои порывы понежничать и приласкать отзывался с особой признательностью. Я рассказывала ему земные сказки и учила играм, знакомым мне с детства. С младшим братцем мы ладили как нельзя лучше. Да и Даль не мог на меня пожаловаться. Тем неожиданнее стали для меня дедовы слова:

— Ешь и слушай, что я тебе скажу, линси. Поигралась с мальчишками и будет. Пора и честь знать.

Ложка, которую я только взяла со стола и собиралась запустить в наваристый суп, задрожала и вывалилась из ослабших пальцев.

— Вы сейчас о чем? — с трудом вытолкнула я из себя вопрос помертвевшими губами.

— О том, что линси беду приносят людям. Я благодарен тебе за здоровье, и за то, что не стала пакостить Далю, а выполнила желания так, как он и хотел. Наивный, мальчишка еще совсем, не знает ничего о жизни. Поэтому спасибо, что не обидела, но нечего тебе делать рядом с моими внуками.

Я не могла поверить.

— Вам Даль сказал, что я…?

— …линси? Нет, конечно! Даль умеет хранить секреты, раскололся лишь когда я назвал вещи своими именами.

— Тогда откуда вам стало известно?

— Так не первый день живу на свете, — усмехнулся дед и провел крупными ладонями по столешнице.

Вот значит, как.

— И что теперь? Сами будете загадывать желания? — с вызовом поинтересовалась я, задрав повыше подбородок, чтобы не разреветься. Не знаю, отчего навернулись слезы. От разочарования, что снова придется пройти новый виток желаний, или обидно стало за Даля, у которого коварный дед решил забрать магический сосуд. — У меня новый хозяин?

— Ну нет. Я уж стар, нет у меня таких желаний, о которых не мог бы позаботиться сам.

— Желания и их количество зависят не от возраста, а внутреннего состояния. — Я еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. Это сейчас у него нет нереальной мечты, пока не почувствовал вкус бескрайних возможностей. Во мне проснулась линси, голос сменился на обволакивающий и чарующий, и я против воли принялась соблазнять старика: — Молодость. Вечная жизнь. Богатство и власть…

К моему удивлению дед Ервей расхохотался. Его ладони захлопали по столу и коленям, по морщинистым щекам потекли ручейки слез.

— Этим ты меня не купишь, — прохрипел он, когда смог немного успокоиться и продышаться.

Я скептически приподняла одну бровь. Ой ли?

— Не веришь? Понимаю. Небось успела всяких людей повидать за свой короткий век.

— Успела. — Надула губы я. — И что?

— А то. Незачем мне молодиться. Да и вечная жизнь — скука смертная. Когда рядом нет близких и любимых, каждый день хуже каторги. А прожить то, что отмерено свыше, можно прекрасно и без магии. Уж мне ли то не знать.

— Тогда, о чем разговор?

Выражение лица деда стало серьезным.