Загадаю Тебя

Вообще, в какой-то момент я поймал себя на мысли, что мне нравятся эти посиделки. Лёгкая по нраву Сенька. Язвительные комментарии деда, Олин смех, вкусная еда, приготовленная ею. На самом деле, не так уж плохо я провёл тут время, если не брать во внимание дискомфорт, связанный с моим самочувствием.

– А хочешь, расскажу, как мы на суженого гадали? – предлагает Сенька.

– Давай.

– Ходи, мажор, хватит ля-ля языком, – раздражаясь, подгоняет Корней.

Теперь мы играем в карты, и он, между прочим, уже неоднократно был пойман на жульничестве.

– Короче, собрались мы в старой бане однажды. В полночь.

– Чего? – дед хмурится, а Оля под столом наступает подруге на ногу.

– Ай, Оль! – голосит та.

– Не можешь да, без своих историй?

– Та лан чё! Давно же было. Вы, товарищ, Мухомор, уже десятый сон видели к тому часу, – уклоняется от его щелбана. – Итак… – выдерживает театральную паузу. – Нас было пятеро. Зеркало принесли, поставили. Свечи, всё ж как положено. Надо сказать, ссыкотно было до жути!

– Эу, это не червовый валет, а бубновый, – замечаю, как ушлый старик под шум волны снова хитрит.

– А, да? – тут же умело прикидывается чайником.

– Забирайте, если отбиваться нечем. Хватит нас дурить, – вынуждаю его взять карты.

– Козёл московский. Будет тебе семьдесят шесть, узнаешь и про радикулит, и про катаракту.

– Дед... – Оля качает головой.

– Да дайте ж дорассказать! – цокнув языком, пищит Сеня.

– А мож просто рот тебе заклеим? – предлагает Корней. – У меня уже мигрень от твое трескотни. Оль, тащи скотч.

– Тс-с… Не мешайте! Так вот, сидим мы значит в полутьме, – понижает голос для большего эффекта. – С зажжёнными свечами и зеркалом, в котором образ жениха должен появиться. По очереди слова произносим, ну, вызываем суженого на связь, – поясняет она мне. – И тут до Катьки Грачёвой очередь доходит.

– От эта ещё, – плюётся дед, закатывая глаза. – Гадает она на суженого! Лучше б о то математику села выучила. Сдачу на рынке полчаса считала и всё равно ошиблась. Тупица. Не помогает матери-продавщице, а разоряет.

– Не перебивайте! – цедит сквозь зубы Сенька. – Так, на чём я остановилась? А да. Сидим. Катька суженого старательно вызывает, и тут… бац! В зеркале видим отражение страшного, чумазого мужика! В лохмотьях каких-то.

– Чё реально?

– Ага. Мы как заорём и врассыпную оттуда, – продолжает она эмоционально.

– Тьфу ты! Ой, курицы безмозглые! – стучит ей по лбу Корней. — Там Петька бомжует.

– Да кто ж знал! Мы перепугались до смерти! Бежали с Олей так, что пятки сверкали. Нестерова Ленка вон с тех пор заикается, между прочим.

– И поделом, нечего шоркать, где попало! Мне прятать, что ли, ключи на ночь, Ольга? – давит внучку суровым взглядом.

– Дед, прости, это всего один раз было. Прошлым летом, – оправдывается она, виновато опустив глаза.

– Иногда одного раза и достаточно. Мало вам Лильки Стоцкой, найденной в реке? – ругается, разозлившись.

– Тихо, дед. Давление поднимется, не нервничай.

– Мутная история про Лильку. Чего только не болтают. Поговаривают, что не случайно утонула, – выдаёт мне шёпотом Сеня.

– Ясно.

– А ещё мы с Олей и Борькой Зуевым на завод лазали, когда нам по десять было. У него там дядька тогда работал. Борька всё знал, куда заходить и как.

– Сень, у тебя сегодня что, вечер откровений? – Оля выразительно на неё смотрит. Явно не в восторге оттого, что у той развязался язык.

– Мы обожрались там этой сгущёнки до отвала. Думали, пятые точки слипнутся. Богдан, ты ел Загадаевскую сгущёнку с изображением весёлых коровок на банке?

– Нет.

– Как так-то! Ты многое потерял! Её если сварить, такая вкуснотища будет! Я проиграла опять, – сникает, забирая карты.

– Помою тарелки, – Оля встаёт и собирает посуду.

– Помогу? – тоже поднимаюсь. Хватаю стаканы.

– МЯЯЯЯЯВ! – истошно орёт кот, улёгшийся под мой стул. Его я вообще не заметил и, по ходу, случайно наступил ему на хвост. Сорян.

– «Помощник». От морды плешивой решил меня освободить, что ли? – тут же язвит дед.

– Корней Степаныч, а давайте ещё разок перекинемся в картишки. Я вас сделаю! – обещает Сеня, потирая ладоши.

– Куда тебе.

– Посмотрим!

Есть у меня ощущение, что она специально это затевает. Чтобы переключить внимание ворчуна на себя, а мне дать возможность поговорить с Олей. За которой я прямо сейчас иду на кухню.

– Я сама справлюсь, – бросает, не оборачиваясь.

– Оль, ты весь день избегаешь общения со мной. Давай обсудим, – наблюдаю за тем, как она ставит тарелки в раковину.

– Обсудим что? – нехотя отзывается, включая воду.

– Я же объяснил ситуацию, – наблюдаю за тем, как начинает мыть посуду. – Не спецом туда зашёл.

Она упрямо молчит.

– Оль… Чё такого-то? Конец света?

– А ты считаешь нет? – с грохотом ставит чистую тарелку на столешницу.

– Забей и расслабься.

– Это непросто, знаешь ли. Учитывая тот факт, что мы едва знакомы.

– Да ты не переживай, я уже ниче и не помню, – нагло лгу, лишь бы только она успокоилась и отпустила ситуацию.

– М, – вытирает вилки одним полотенцем, складывает их на второе.

Фиг его знает, что означает это её «м».