Загадаю Тебя

– Тупая дура! – сильнее сжимает мою руку. – У Богдана скоро родится сын или дочь! Он будет там, уясни уже и оставь нашу семью в покое!

– Что вы сказали? – ошарашено на неё смотрю.

Её слова… Они… как гвозди в крышку моего гроба. Не успела я отойти от первой новости, как на меня тут же обрушилась вторая.

– Так ты не в курсе? Не сообщил ещё, да? – догадывается по моей реакции и прямо-таки ликует. – Что ж. Узнаю своего сына.

– Руки от неё уберите! Какого хрена вы пустили в дом эту Анаконду? – на кухню залетает раскрасневшаяся и запыхавшаяся Сеня.

Предполагаю, что Аська позвонила ей и рассказала о гостье.

– Надеюсь, ты не станешь портить себе жизнь и примешь верное решение, – произносит Татьяна Андреевна, разжимая пальцы.

– Чего? Она угрожает тебе, Оль? Так, знаете что, дамочка, проваливайте-ка отсюда! – подруга вклинивается между нами, заслоняя меня собой. – Выход там! Убирайтесь немедленно!

Женщина хмыкает и удаляется в прихожую, смерив её при этом уничижительным взглядом, полным презрения.

– Оль? Не плачь, пожалуйста. Оно того не стоит. Водички тебе дать? – Сеня начинает суетиться.

Что-то говорит.

Что-то делает.

Кажется, успокаивает, обнимает меня и поглаживает по спине.

– Вот ведь грымза! Что бы она тебе не наговорила, забей. Аська?

– М?

– Чего встала? Быстро неси свечи и святую воду! Обряд очищения будем делать.

– Дедушка звонит, – робко сообщает соседка.

– Не сейчас. Оль, – Сеня отклоняется и пытается заглянуть мне в глаза. – Ну ты как, милая? Не молчи, пожалуйста. Ты меня пугаешь, – обхватывает прохладными ладонями моё лицо. – Зай…

– Я в порядке, Сень, – выдавливаю из себя почти шёпотом.

Не мигая смотрю на медведя и ощущаю внутри горький-горький привкус разочарования.

Чем выше взлетаешь, тем больнее падать, Оль…

Глава 37

Календарь показывает середину декабря.

Преображается универ, преображается Москва. Улицы пестрят праздничными огнями. Повсюду стоят нарядные сосны и ели. То и дело на пути встречаешь очередного деда Мороза или Снегурочку. В магазинах ажиотаж. Только и слышишь «скидки», «подарки» со всех сторон.

Народ активно готовится к Новому году.

Что до меня… Я всегда очень любила и ждала этот праздник, однако в этом году всё иначе. Настроение у меня ни разу не волшебное.

Да, красиво вокруг. Идёшь, рассматриваешь уличные украшения и витрины, но на душе так пусто и грустно…

К сожалению, чем взрослее ты становишься, тем меньше веришь в сказку и новогоднее чудо. Горько осознавать это, но куда деваться. Все мы когда-нибудь снимаем с себя розовые очки.

– Хрулёва, ты в себе? Такой мяч профукать! – ругается тренер на срочной пятиминутке.

– Простите я…

– Дронова, Пьянчук, проснётесь может быть? – переключается на защиту. – Копцева, а с тобой что?

– А что со мной? – невозмутимо отражает Лена.

– Так сложно помочь Мироновой? Какого лешего один форвард за вас всех сегодня отдувается? Где командная работа? Вы тут каждый сам за себя, что ли, не пойму?!

– Извините, – Копцева закатывает глаза.

– Села на скамейку.

– Чего? Из-за новенькой? Не перебор? – возмущённо на меня пялится.

– Села, я сказал! – орёт на неё тренер. – Не вовремя ты мне здесь устраиваешь дедовщину! Вылетишь из команды на раз-два, поняла?

– Я пять лет за неё играю!

– Мне начхать! Пошла села!

Лена, намеренно игнорировавшая меня весь первый тайм, раздражённо цокает языком и удаляется.

– Антонова, сюда, – подзывает запасного игрока.

Машка с готовностью подрывается со скамейки и радостно чешет к нам.

– ЦУ. Кооперируешься с Мироновой. Дронова, ты тоже. Пас передаём, не надо держать мяч у себя. Мне нужны голы, а их сегодня в состоянии забить только Оля!

– Ладно.

– Марш играть, курицы!

Возвращаемся на свои места.

Пока иду, случайно замечаю на трибуне среди студентов знакомую компанию: Галдин, Разумовский, Сухоруков.

Зачем пришёл сюда? Нарочно? Всё ведь сказала ему в тот день по телефону!

Богдан, словно почувствовав, неожиданно перехватывает мой взгляд, и я тут же отворачиваюсь.

Злюсь. Как же злюсь!

Не хочу его видеть и, чёрт возьми, какая досада, что мы с ним учимся в одном универе! Хуже обстоятельств не придумаешь.

Свисток. Игра продолжается, а я вместо того, чтобы настроиться, мысленно возвращаюсь к нашему короткому разговору, состоявшемуся после визита его матери.

– Почему ты молчал? Вообще не собирался говорить об этом?

– Оль…

– Кака считаешь, разве я должна узнавать такое от других людей?

– Нет.

– Тогда почему именно так и происходит, Богдан?

По моему лицу катились слёзы, но, надо отдать себе должное, голос звучал абсолютно ровно.

– Я разберусь со всем этим, Оль.

– Разберёшься?

– Да.

Смотрела в окно на детскую площадку.