Zagadka

– Каждый день молю всех богов. Прошу Ачугайо, чтобы лунный свет навсегда усыпил чужаков. Мажек, чтобы солнечные лучи испепелили их. Чтобы мать всех богов Чахирахи укрыла нас от врагов, а Ачаман послал на их головы беды мира. Я даже просила Гуайоту утянуть чужеземцев в жерло вулкана Эчейде. Но одних моих молитв недостаточно. Чтобы боги стали благосклонными, жрец должен совершить обряд и принести жертву.

– Убить человека?

– Нет, глупая! Для этого достаточно козы из горной стаи, их растят специально для обрядов. Каждая семья отдает по козленку для священных нужд.

– Так давай отдадим!

Аборигенка прикинула, сколько у них осталось коз и не придется ли голодать, отдав одного козленка:

– Давай попробуем. Отведи хромого шаману в лес и скажи, что от семьи Бенкомо.

– Мы что родственники самого менсея?

– Слишком далекие. Так что в гробницу королевской семьи нам не попасть, – захохотала через кашель. – Иди. Да не задерживайся.

С посохом в руках и в компании тощего козленка Аманда отправилась в горы, где в сосновом лесу жили избранные, что могли говорить с духами и слышать самих богов. Шаманы умели читать небеса, вызывать дождь и влиять на ход событий, вычисляя, когда стоит сделать решительный шаг. Она брела по заросшей тропе, гадая, водятся ли в этом раю хищные звери или ядовитые змеи, где ей укрыться на случай непогоды и как понять, что она пришла в священное место. Городской девчонке все было в диковинку, но внутри просыпался первобытный инстинкт. Она сможет. Она должна. Она же Андамана, в конце концов!

Переночевав в углублении скалы, она продолжала карабкаться по мшистым камням выросшего вдруг перед ней леса. Дорога будто проверяла ее перед тем, как открыть взору тропинку к шалашу предсказателя. Их называли Гуаньяменье, что переводится как «тот, кто несет послание», «пророк». Лицо, торс и руки ясновидца покрывали татуировки: символы стихий и древние знаки, а на шее красовалось ожерелье из костей. Он был босой и из одежды носил меховой отрез в виде юбки до колена и капюшон из козьей кожи, прикрывавший плечи.

– Оставь животное там, – он подал знак не приближаться.

Аманда поклонилась и подтолкнула козленка к остальным в каменный круг, похожий на загон.

– Это от семьи Бенкомо, – крикнула она в надежде, что ей уделят больше внимания.

Жрец обернулся в полголовы, и она добавила:

– Мы просим вас провести обряд защиты нашего народа, – голос ее был тверд, словно говорил вождь.

Гуаньяменье приблизился, вырастая над хрупкой девчонкой. Казалось, в нем метра два роста.

– Когда мой предок–прорицатель предупреждал вождя, что люди внутри больших белых птиц придут из-за моря, чтобы править островом, менсей не поверил, приказав повесить того на дереве. Но теперь, когда у берегов наших появились чужие, Гуаньяменье просят о помощи.

– Разве это не ваша работа, Всевидящий? – продолжала Аманда.

Шаман сверлил ее взглядом. На мгновение его глаза стали подобны кошачьим:

– Ты не та, за кого себя выдаешь! – он с гневом толкнул ее на землю.

От удара о камень у Аманды пошла кровь. Странная. Грязная и очень густая. Шаман колебался: неуверенно подал ей руку, помог подняться и коснулся раны.

– В тебе течет кровь царей… – он задумчиво вздохнул, скрестив руки. – Следуй за мной! Возможно, ты усилишь действие ритуала.

Аманда бесстрашно шла за гигантом, который достал несколько предметов и вручил ей. Странной фигурке из глины, конической чаше и остро заточенному куску обсидиана предстояло спасти племя от поражения в очередной битве. Сам он взял кувшин и выбрал подобающего случаю козленка. Невдалеке у сожженного грозой дерева был выложен маленький круг из камней. Туда они и направились.

– Гуаматик, – указал он на человекоподобную фигурку идола с рогами, которую Аманда держала в руках, – наша связь с миром мертвых. Они всегда наблюдают за тем, что мы делаем, и часто подсказывают правильное решение.

Шаман поставил глиняную фигурку на один из камней. Положил в центр круга животное, связав тому ноги. Приказал Аманде выпить из кувшина и закурил. Она сидела молча, ловя каждое движение колдуна, а тот закружился в безмолвном танце, погружаясь в транс. Это состояние распространилось и на Аманду, которая даже не заметила, как он пустил ей кровь, полоснув по ладони обсидианом. Вязкую жидкость собрал в чашу, а затем тем же камнем сделал надрезы на козленке, изображая символ, который был выдолблен на одном из валунов. Кровь животного впитывала земля, а кровью Аманды он заполнил рисунок на камне. После принялся разбрызгивать жидкость из кувшина, нашептывая заклинание. Дальнейшее было как в тумане, а может, и не происходило на самом деле, но девушке показалось, что она смотрит на свое тело сверху, паря над деревьями. Она облетела вокруг и увидела сотни таких же. Души мертвых слетались к месту обряда: шаман призвал их на совет, прося о помощи, умоляя защитить наше племя.

– Очнулась, – приветствовал Аманду ведун. – Попей. А теперь ступай. Тебе здесь не место! – в его голосе снова сквозило недоверие.