Загадка Бернулли, или Закулисье «Спортлото»

После их разговора прошло немало времени. Ничего не изменилось, Розенский продолжал тратить деньги на лотерейные билеты, мучился и страдал, но всё складывалось именно так, как сказал Пивнев, – ничего не выигрывал, а до консультаций по математике с кем-нибудь еще, кроме Пивнева, он так и не дошел. Какой же было неожиданностью для Розенского, когда на одном из спортивных мероприятий он вдруг узнал, что присутствовавшая на них дама – бывшая совсем не в его вкусе, хотя и миловидная на лицо, но с короткой шеей и какая-то приземистая, отчего походку имела утиную, а главное, возраста неопределённого, его явно старше, судя по сильной седине не подкрашенных корешков волос, – была директором регионального управления «Спортлото». Он обратил внимание, что приехала и уехала она не на городском транспорте, как большинство, а на личном автомобиле, и это тоже вызывало у Розенского невольный интерес и уважение к ней, как человеку состоятельному и состоявшемуся, на фоне чего даже видимые недостатки казались не такими уж недостатками. Глядя на неё, он думал о том, что она, конечно, имеет жизненный опыт, мудрость и, наверное, не должна быть глупой, как большинство молоденьких женщин, с которыми он имел связь. Терпеть среди них он особенно не мог тех, кто постоянно напоминал, что она женщина, ей свойственны слабость и капризы, он их должен исполнять. Выяснив, что директор «Спортлото» Арумова к тому же незамужняя, Розенский уже не сомневался, что обязательно с ней должен сблизиться, чтобы узнать хотя бы какие-то премудрости, – он был уверен, что они существуют, – в игре «Спортлото», о которых не знает, но Арумова не может не знать; а как только они ближе сойдутся, то она поделится с ним.

В ближайшее время намечались торжества по случаю дня города – праздника всеми любимого, а особенно городскими чиновниками, как повода для того, чтобы получать подарки, премии и грамоты за достижения в развитии города; и они искренне радовались и гордились этими наградами, злясь и искренне не понимая разных критиков из простых граждан или оппозиционных журналистов, которые говорили и писали, что никакие это не достижения, не нужно хвалиться тем, за что получают зарплату и что входит в их прямые обязанности. Розенский на этот счёт любил приводить слышанное где-то высказывание, что «мнение сапожников может быть не выше ими изготавливаемых сапог», поэтому он и его сослуживцы, наделённые какими ни есть полномочиями, сами решали, решают и будут решать: как и кого выделить и наградить. В список городских лиц, которых по его ведомству надо было отметить, он включил Арумову. Когда его начальник спросил: почему в списке Арумова и как он объяснит председателю исполкома обоснование награждения? – Розенский словно ждал этого вопроса, в его взгляде уже не было восточно-оленьей грусти, они были нагловатые, выпученные, и он чётко, как на докладе, ответил:

– Она же директор «Спортлото»! И потом её никогда, я наводил справки, не отмечали.

Начальнику такая аргументация показалась убедительной, потому что для получения грамоты от его ведомства требовалась хоть какая-то причастность к спорту, а в названии «Спортлото» было упоминание слова «спорт».