Загадка для благородной девицы

Я испытующе смотрела в его глаза и вспомнила отчего-то, в каком оцепенении, не в силах собраться, стоял Андрей на пороге комнаты умирающего Эйвазова. Кроме того, не стоит забывать, что оканчивал он не медицинский университет, а лишь слушал медицинский курс в военной академии. Андрей замечательный человек, очень хороший! Но его профессиональные качества, кажется, не на высоте.

И едва ли раньше ему приходилось иметь дело с ядами, чтобы утверждать так безоговорочно.

– Андрей, – я мягко улыбнулась, – и все же очень прошу вас переговорить с доктором Бергом о возможности вскрытия тела Эйвазова.

– Я переговорю с Бергом, если вы этого хотите, – сдался он, утомленно покачав головой, – но поймите, что Людмила Петровна, Василий Максимович – они верующие люди. Они ни за что не позволят глумиться над телом…

Те и правда были против. С Натали я не говорила, разумеется, а вот Вася, посмотрев на меня тусклым, невероятно уставшим взглядом, сказал:

– Я понимаю, Лидия Гавриловна, но как-то это все… не по-божески. Поговорите с тетей – как она решит, так и будет.

По сути это означало, что он против, потому как убедить в необходимости подобной процедуры Людмилу Петровну мне казалось невозможным. Но все-таки я попыталась. Людмила же Петровна, лишь услышав страшное слово «вскрытие», суетливо начала искать глазами иконы и креститься. Обозвала меня безбожницей и нехристью, которая «как только смеет просить ее, православную христианку, о подобном». А после разрыдалась столь горько, что я и впрямь почувствовала себя скверно. Для Ильицкой брат долгие годы был единственным защитником и покровителем; она искренне пеклась о его здоровье всю ту неделю, что я провела в доме, проведывала брата по нескольку раз на дню и сейчас едва пережила его кончину. Она любила его, как бы там ни было.

Но и я не сдавалась:

– Поймите, это необходимо! По-другому невозможно определить, был ли это сердечный приступ или нет…

– Да и гадать тут нечего! Отравила она Максимушку, отравила… ведьма проклятая! – разрыдалась Ильицкая пуще прежнего.

Я не уступала. Выждала, покуда она высморкается в совершенно промокший от слез платок, подала свежий и потом только сделала еще одну попытку достучаться.

– Гадать – это то, чем занимаетесь сейчас вы, Людмила Петровна, – жестче сказала я. – Зачем гадать, когда можно узнать наверняка – был ли убит ваш брат?!

– Наверняка? – Ильицкая снова всхлипнула, но в глазах ее отразилось что-то похожее на интерес. – То есть доктор что же, и яд сможет найти… у Максимушки?

– Да, – терпеливо повторила я, – современная медицина способна на это. Главное, не затягивать со вскрытием.

Ильицкая снова вздрогнула, услышав ненавистное слово, а я себя за него отругала, поскольку та отвернулась к иконам и начала неистово креститься. Однако на этот раз Людмила Петровна довольно быстро справилась с собой. Старательно высморкалась и внезапно успокоилась:

– Хорошо. Будь по-вашему. Ежели другого способа эту змеюку урезонить нет, то придется мне брать грех на душу…

Согласие родных было получено, и тем же вечером Андрей привез в усадьбу доктора Берга, ужасно недовольного, что его вызвали из дома в такой поздний час.

– Так это вы та девица, что уговорила Людмилу Петровну провести вскрытие? – грозно спросил он и смерил меня взглядом, в котором, однако, мелькнуло любопытство.

– Да, это я, Осип Самуилович, – стойко призналась я. – Прошу прощения, что отвлекли в такой час, но существуют немалые подозрения, что в крови Максима Петровича яд растительного происхождения, который, сами понимаете, обнаружить чем скорее, тем лучше.

Берг еще раз смерил меня взглядом и скорее констатировал, чем спросил:

– С медициной, значит, знакомы, милочка? Скальпель брюшной от хрящевого отличите?

– Отличу…

– Надевайте фартук и волосы приберите. Будете нам с Андреем Федоровичем инструменты подавать.

– Боюсь, это не очень хорошая мысль, Осип Самуилович, насчет Лидии, – сделал попытку рассмеяться Андрей, принявший слова доктора за шутку, и посоветовал: – Лучше вам взять сестру.

– Вы таки видели в моей коляске сестру, Андрей Федорович? – не менее грозно поинтересовался у него доктор.

Андрей не нашелся что ответить, да и я разволновалась не на шутку. В госпитале мне, разумеется, приходилось видеть и умирающих, и мертвых людей. И даже глядеть на процедуру вскрытия стало делом обыденным. Но чтобы участвовать в том непосредственно… такого еще не бывало. Однако сейчас глаза обоих мужчин смотрели на меня с ожиданием, и я отлично понимала, насколько жалко буду выглядеть, если откажусь. Ведь я сама заварила эту кашу – так нужно идти до конца. Ради Натали.

– Нет-нет, я готова… – решительно, чтобы мужчины не заметили моих сомнений, я кивнула и наскоро стала собирать косу в узел. – Что нужно делать?