Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

Пока он писал, Валя принялась накрывать поздний ужин. На столе появились чугунок с вареной картошкой, кувшин молока и краюха ржаного хлеба. Закончив приготовления, она тихо опустилась на стул, с тревогой и нежностью поглядывая на Виктора.

Он перечитал радиограмму, ничего не исправил, протянул ей листок и попросил:

— Сделайте так, чтобы завтра она была в Москве.

— Я прямо сейчас отправлю Федора в лес!

— Погоди с ним! Он мне здесь нужен, пошли кого-нибудь другого! Завтра, скорее к вечеру, я приду к вам не один, а вместе с Дуайтом. Разговор предстоит серьезный, и может так получиться, что обратно в наш крысятник надо будет вернуться без этого фрица.

— Хорошо, хорошо! Мы все сделаем, как вы говорите! — заверила Валя.

— Вот и отлично! — Виктор тепло пожал ее хрупкую, почти детскую руку и засобирался в город. От ужина он отказался. Девушка проводила его до калитки, а потом еще долго смотрела ему вслед.

К разведшколе Виктор добрался за несколько минут до отбоя. Стараясь не попасться на глаза дежурному, он прошмыгнул в общежитие. Дуайт лежал в той же позе и спал мертвецким сном. Виктор быстро разделся, нырнул в постель и почти тут же уснул.

На следующее утро их с Дуайтом к себе вызвал Босс. Получив кипу топографических карт, советские справочники и последние донесения агентуры из района заброски, они засели за изучение материалов. Но сообщения гитлеровских агентов Виктор читал невнимательно: он думал только о том, как бы перевербовать Дуайта.

Время подходило к обеду. Николай явно заскучал, и Виктор, посчитав, что второго такого момента не предвидится, предложил отправиться перекусить к своей знакомой. Тот охотно согласился, и они отправились в город. Часть пути они проехали на извозчике, по дороге заскочили в магазин, купили колбасы, водки, несколько банок рыбных консервов и конфет — «для зазнобы», как соизволил заметить, сально улыбаясь, Николай.

К дому Валентины они подошли со стороны мебельной фабрики и встретились с девушкой прямо во дворе. Она заметно нервничала, но Дуайт не обратил на это внимание и без колебаний прошел в дом. В комнате, столкнувшись с Федором, он тоже не насторожился, лишь с уважением посмотрел на внушительную фигуру «брата» хозяйки и сел за стол.

Пока мужчины беседовали, Валя хлопотала над столом. Ароматная уха из сазана, пироги с капустой, а еще больше литровая бутыль самогона подняли настроение Дуайту, как и предложение девушки пригласить на обед своих подруг.

Пока все шло по плану. Не успела за Валентиной захлопнуться дверь, как Федор поднял тост за знакомство. От крепчайшего первача даже у бывалого Дуайта перехватило дыхание, он торопливо зажевал соленым огурцом, расплылся в блаженной улыбке и довольно произнес:

— Ничего не скажешь, хорош, зараза! А если у хозяйки подружки ничего, я тут готов до конца войны воевать!

— Подруги что надо, не пожалеешь, — хмыкнул Федор и бросил взгляд на Виктора.

Тот незаметно кивнул на дверь. Федор положил на тарелку надкусанный пирог с капустой и поднялся из-за стола. Лавка пронзительно взвизгнула и угрожающе покачнулась. Дуайт, едва не упав, осоловевшим взглядом посмотрел на здоровяка и с недоумением спросил:

— Ты куда, хозяин?! Нам с Витьком одним тут без интересу.

— Я на минутку, до ветру.

— Ладно, хрен с тобой! Ты лучше скажи — когда бабы будут?

— Ща, подгоню, — ответил Федор.

— Давай шевелись побыстрее! Мы люди военные, нам амуры некогда крутить. Сунул, вынул — и бежать, так ведь, Витя?! — И пьяный хохот Дуайта дробью разнесся по комнате.

Федор покачал головой, неохотно переступил через порог и скрылся в темных сенцах. Не успела за ним захлопнуться дверь, как Дуайт снова потянулся к самогону, но Виктор перехватил его руку и крепко сжал.

— Ты чего? — с удивлением спросил тот.

— Погоди, выпить мы всегда успеем, есть к тебе один серьезный разговор.

— А может, хватит трепа?! Я им уже по горло наелся, — с раздражением кивнул в сторону школы Николай.

— Не гони! Если не договоримся, для тебя это может плохо кончиться, — ледяным тоном отрезал Виктор.

— Ты что несешь! Да я… — вскипел Дуайт, но тут же осекся.

Его взгляд остановился на в несколько раз сложенном клочке бумаги, который выпал из руки разведчика на стол.

— Что это такое?! — ткнул он пальцем.

— Бери, бери! Сейчас узнаешь, — внезапно осипшим голосом произнес Виктор.

Наступил момент истины. Эти несколько минут решали судьбу всей операции. Нервы были взвинчены до предела. Виктор не спускал глаз с лица Дуайта. Ему казалось, что он слышит тяжелое дыхание Федора, замершего за стеной. В этот миг время спрессовалось в те короткие строчки, что теперь читал Николай. На это письмо возлагались особые надежды, по сути, оно было отправным пунктом, с которого начиналась многоходовая операция, разработанная в Москве.

Зная врага, Виктор был далек от сантиментов и держал руку на расстегнутой кобуре пистолета. Агент двух разведок, польской, а позже и гитлеровской, загубивший не одну человеческую жизнь, он был способен на многое.