Загадка для Гиммлера. Офицеры СМЕРШ в Абвере и СД

Все это время Виктор пытался хоть что-нибудь узнать об этом загадочном лагере гитлеровской разведки. Но, кроме фамилий начальника лагеря Зигеля, его заместителя Родентала и штурмбанфюрера СС Курека, периодически наезжавшего из Берлина, чтобы контролировать ход их подготовки, собрать ничего не удалось. Так же мало он знал и об инструкторах, а об агентах, которых, как и их с Николаем, готовили для выполнения особых заданий, ему вообще ничего не было известно. Лишь по количеству стульев в столовой можно было догадаться, что их не больше семнадцати, а по коротким фразам, доносившимся иногда из кабинетов, — что среди них есть англичане, поляки и французы. Увидеть хотя бы мельком кого-то из них не представлялось возможности.

Курек был единственной нитью, связывавшей их с внешним миром. С постоянством маятника Фуко он появлялся ровно в девять, и начинались изматывающие душу беседы-допросы. Подобно клещу, настырный гестаповец выпытывал мельчайшие детали предстоящей операции и, пока не добивался полной ясности в ответах, не оставлял их в покое. Гитлеровцы со всей серьезностью отнеслись к информации о дяде, надеясь на получение серьезных разведданных, а при удобном случае на организацию теракта против Лазаря Кагановича. Главная роль во всем этом, естественно, отводилась ему — Виктору. Поэтому Курек уделял ему особое внимание. Короткий покой Виктор находил лишь в постели, да и то едва ли не каждую ночь ему снились то ручки, стреляющие смертоносным ядом, то безобидные английские булавки, способные завалить здоровенного быка, то самовзрывающиеся запонки и прочие шпионские ноу-хау.

Так продолжалось все одиннадцать дней, и очередное утро не предвещало ничего необычного. Разве что не приехал Курек. Поэтому после завтрака Виктор и Николай в сопровождении Родентала отправились в лабораторию. Они привычно заняли места в специальных кабинах, и инструктор принялся раскладывать на стеллажах «гремучие штучки»: портсигары, зонты, трости, — которые в руках боевиков начинали стрелять или брызгать ядами. В это время дверь в лабораторию распахнулась, и запыхавшийся Гальфе с порога распорядился:

— Альфред, на сегодня занятия прекращены! Дуайт, Бутырин, за мной, быстро! — Ничего не объясняя, он повел их за собой во двор к складам.

Они едва поспевали за ним. Виктор пытался спросить, к чему такая спешка, но Гальфе не удостоил его ответом.

Кладовщик, пожилой немец, засуетился над замком. Тяжелый засов с громким лязгом отошел в сторону, и в нос им ударил тяжелый запах нафталина. В первый момент они не могли понять: то ли это военный музей, то ли театральное ателье. В глазах запестрело от обилия военных мундиров: немецких, русских, английских, был среди них даже китель непальского адмирала. Судя по набору, гитлеровская разведка пока еще работала с размахом.

— Ничего себе! Хорошенький гардеробчик! — с изумлением воскликнул Виктор.

— Ну, наконец дождались, а то все в унтерах ходим, — согласился с ним Николай и потянулся к адмиральскому кителю.

— Рановато еще, бери что попроще, — остановил его Гальфе и приказал: — Пауль, подбери два офицерских кителя и смотри, чтоб были поновее!

Кладовщик не спешил. Опытным взглядом он смерил их с головы до ног, потом взял деревянный метр и приложил к плечам Дуайта. Тот недовольно проворчал:

— Так он кладовщик или гробовщик?

— Действительно, Пауль, чего копаешься? У нас нет времени. Курмис, наверное, уже рвет и мечет! — начал терять терпение Гальфе.

— Так он здесь?! — удивился Виктор.

— Да, его недавно перевели. Служит теперь в Шестом отделе.

— Да, Вить… Если бы не мы, то торчал бы до сих пор в Пскове, — глубокомысленно протянул Дуайт.

— А к чему весь этот маскарад? — продолжал допытывался Виктор. — Это как-то связано с Курмисом?

— Сами у него спросите. Я могу только сказать, что вас ждут в Берлине, поэтому поторапливайтесь, — подгонял Гальфе.

— В Берлин?! — воскликнул Николай. — И слава богу, а то уже осточертела такая жизнь!

Порассуждать на эту тему дальше им не пришлось. Появившийся из-за стеллажей кладовщик выложил на стол два совершенно новеньких офицерских мундира, затем он исчез за перегородкой и вернулся с охапкой сапог.

— Жаль, а так хотелось поплавать… — Николай с сожалением отложил в сторону адмиральский китель, взял мундир и отправился за ширму переодеваться.

Виктор последовал его примеру. Кладовщик не подкачал: мундир, сшитый из настоящего офицерского сукна, сидел на нем как влитый, лишь сапоги оказались великоваты, да и то ненамного.

Перед зеркалом у стеллажей уже вертелся Дуайт. Физиономию его озаряла довольная улыбка — в новом мундире он выглядел представительно. Единственное, что огорчало, — пустые погоны.

— Вот жизнь! — помрачнев, с обидой сказал он. — Служу, служу, а звезд с неба не хватаю!

— Видно, Коля, судьба такая: светят они не нам, а другим, — подыграл ему Виктор.

— Не переживайте — скоро и вам засветят! — многозначительно заметил Гальфе и поторопил: — Все, заканчиваем и идем в штаб.