Загадка Красной Вдовы

– Давайте, Мастерс, спрашивайте, – обратился к инспектору Г. М.; его круглое лицо расплылось в довольной улыбке. – Видите ли, доктор, инспектор считает меня шарлатаном и хотел бы знать, опасно ли кураре, если его проглотить. Хо-хо-хо! Что скажете, Блейн?

– Нет, не опасно. И могу вам сказать, что в данном случае его не глотали. Я взял образец крови, и результат виден практически невооруженным глазом.

– Ага! По-вашему, через какое время проявилось действие яда?

– Я могу лишь предполагать. Паралич мышц наступил примерно через три минуты. Смерть – минут через десять.

Мастерс негромко чертыхнулся.

– В таком случае должен быть прокол. Как и в каком месте он был выполнен?

– С полной уверенностью сказать пока не могу. Послушайте, я ведь еще не осмотрел все тело. Есть царапина на нижней стороне подбородка. Выглядит так, как если бы он порезался при бритье. Но яд не мог попасть в кровь через эту царапину, если только он не взял бритвенный инструмент с собой. Иначе он умер бы раньше, максимум через пятнадцать минут после пореза. Что-нибудь еще? Если это все, выпишите мне разрешение, и я займусь своими делами. Да, кстати, вас там хотят увидеть двое. Доктор Арнольд и пожилая леди.

Мастерс, обменявшись взглядом с Г. М., распорядился позвать их. Лишь теперь Терлейну представилась возможность как следует разглядеть доктора Юджина Арнольда. Он помнил, как его описал Карстерс, и сейчас, сравнив это описание с увиденным, понял, почему Юджин Арнольд так неприятен Карстерсу. Доктора окружала аура уверенности, успеха и уравновешенности. Люди такого типа печально известны своей прямотой и редко кому бывают по душе, но именно в силу антипатии окружающие почему-то оказывают им услуги. Твердое, с приятными чертами лицо могло в одно мгновение, словно включался электрический свет, становиться добродушным; светло-карие глаза смотрели серьезно и проницательно, а густые темные волосы романтично серебрились на висках, что наверняка нравилось женщинам. Серьезным, строгим, не терпящим глупостей – таким подавал себя Юджин Арнольд. В сравнении с ним Карстерс выглядел беспутным мальчишкой. Глядя, как он держится с мисс Изабель Бриксгем – высокий, весь внимание, голова наклонена под точно выверенным углом, – Терлейн подумал о портретах первого герцога Мальборо. Доктор Арнольд – расчетливый, лишенный чувства юмора победитель, возможно не меньше Мальборо падкий на деньги и такой же скупой.

– Мне нужно поговорить с вами, – негромко сказала Изабель, нерешительно переводя взгляд с Мастерса на Г. М. Веки ее блеклых глаз покраснели, и сама она как будто съежилась. Ей было, наверно, около шестидесяти. – Потому что, понимаете, я чувствую себя отчасти ответственной за смерть несчастного мальчика. Но обязательно ли оставаться здесь? Пожалуйста! Нельзя ли перейти в другое место?

Арнольд включил пару своих лампочек, но на Г. М. они не произвели ровным счетом никакого впечатления.

– Боюсь, джентльмены, я вынужден настаивать на этом, – резко заявил доктор. – Мисс Бриксгем на моем попечении, и я полагаю, что она перенесла сильнейшее нервное потрясение.

– Угу! – пробурчал Г. М., пытаясь разжечь трубку и кося глаз. – Тогда зачем, сынок, ты привел ее сюда?

Арнольд бросил на него оценивающий взгляд. Он, похоже, еще не определился, как именно следует вести себя с Г. М.

– К сожалению, мы хотели бы сообщить кое-что довольно важное. Полагаю, полиции… – Он выдержал короткую паузу и, когда Г. М. не попался в ловушку и не задал очевидного вопроса, продолжил: –…Будет интересно узнать это. Речь идет о несчастном Ральфе Бендере.

– Понятно. Он все-таки доктор, не так ли?

– Это я привела его сюда, – сказала Изабель. – О боже. Я допустила…

– Вам определенно не в чем себя винить, тетя Изабель, – вмешался Арнольд. – В некотором смысле, джентльмены, это не что иное, как нарушение профессиональной этики. Но поскольку дело завершилось убийством, факты должны выйти наружу, и я ни в коей мере не намерен скрывать их. Так вот. Ральф Бендер был блестящим, самым способным студентом своего курса в Королевской медицинской академии. После прохождения клинической практики в больнице Святого Фомы он выразил желание посвятить себя психологической медицине, но ему недоставало средств, чтобы снять кабинет для консультаций, тем более на Уигмор-стрит. В результате…

– Вы приняли его как своего рода служащего в больничной аптеке, чтобы он бесплатно вел какие-то ваши дела?

– Я рассматривал это исключительно как благотворительную акцию. Друг мой, у меня нет аптеки. Возможно, вы плохо представляете, чем я занимаюсь.

– Не знаю. Психиатрией, да?

– Лишь отчасти и… – Он замолчал, и лицо его стало суровым. – Простите, друг мой, но позвольте узнать, с кем я имею честь разговаривать?

– Ну-ну, – спокойно сказал Г. М., посасывая пустую трубку. – Не ерошись, сынок. Пусть вспышка гнева не омрачит этот магнетический взгляд. Расскажи нам о Бендере.