Загадка Красной Вдовы

Это было тактической ошибкой. Пришлось немало постараться, чтобы успокоить и смягчить Г. М., который завопил о неблагодарности, потрясая кулаком у Мастерса перед носом. В конце концов после всех ухищрений спокойствие было восстановлено.

– Ладно, – мрачно сказал Г. М. – Я начинаю, потому что таков мой долг, но, повторяю, мне это не нравится. Хм! Ха!

Друзья мои, Юджин Арнольд – сумасшедший. Не в юридическом смысле и даже не согласно его собственным критериям. Его не признают сумасшедшим, а в условиях существующего ныне общественного порядка не назовут даже эксцентричным. Его недуг – прописная истина, разложившаяся вместе с его мозгом. У него болезнь генерала без армии и финансиста без объекта вложения. Я бы назвал это болезнью одной идеи. В его жизни все подлежало регулированию. Все делилось на две категории: здравый смысл и не-здравый. Он сам определял, что ему нужно, и добивался своего любыми средствами. Вся его жизнь была расписана, как таблица. Все вокруг делилось на две категории – полезное и бесполезное. Лично для него, естественно. Бесполезное можно было без лишних угрызений совести выбросить. И он добивался своего, не считаясь ни с чем. Он был за то, чтобы говорить правду в глаза – естественно, если правда не касалась его самого. И если ради достижения цели он нарушал правила буржуазной морали или буржуазные условности – кому какое дело? Лишь бы Супермен следовал собственному кодексу и дурачил простофиль, готовых ходить перед ним на задних лапках. Он так привык говорить правду о других, что в нем самом ее не осталось…

– Однако ж, – задумчиво сказал Терлейн, – он вступился за Джудит, когда ее обвинили в краже дротиков.

Г. М. помрачнел:

– Если б я уже не был уверен в его виновности, одна эта сцена послужила бы неплохим намеком, чтобы задуматься об этом. Он вышел из своей роли и сыграл настолько паршиво, что я уже хотел вмешаться и прямо сказать, чтобы заканчивал спектакль. Видите ли…

– Подождите, сэр. Давайте начнем сначала, – предложил Мастерс. – Когда у вас появились первые подозрения?

– При первом же с ним разговоре. Но никакой определенности не было – это я признаю, – потому что тогда я еще не представлял, как можно было провернуть этот трюк, учитывая, что все имели алиби. Тогда я не придал значения нашему разговору просто потому, что на какое-то время потерял контроль над своим мыслительным аппаратом и не мог «посидеть и подумать». Тем не менее в том, что он сказал – в самом факте присутствия Бендера в доме, – я уловил непоследовательность, неправдоподобие, причем настолько сильное, что могу только повторить: мне не хочется об этом говорить.

В Мантлинг-хаус Бендера привел Арнольд. Он был его шефом, его хозяином. Кого-то в доме заподозрили в сумасшествии, и Бендер провел там достаточно времени, чтобы выйти на след. Тем не менее Арнольд сказал, что понятия не имеет, на кого пали подозрения его протеже. Я мог бы в приступе наивности и доверчивости поверить, что Арнольд не требовал от Бендера отчетов (особенно в отношении девушки, с которой он был помолвлен). Но я никак не мог поверить, что он не догадывался о той игре во Вдовьей комнате, в которую они намеревались сыграть. Арнольд был первым, с кем должен был проконсультироваться Бендер после того, как в доме стали обсуждать идею открыть комнату. Почему Бендер так хотел попасть в эту комнату? Настолько, что даже рискнул смошенничать с картой? Добропорядочный человек, каким был Бендер, сам на это не пошел бы. Задача Бендера – найти в доме сумасшедшего. Его стремление попасть в комнату со смертельной ловушкой – а все полагали, что она там есть, – решению этой задачи никак не способствовало. Вся эта история странно выглядела и плохо пахла, и я подумал, что за ней кто-то стоит. Знаете, примечательно и то, как мало на самом деле знал Арнольд. Проводя столько времени в доме, общаясь со всеми, он так и не смог определить безумца. Трудно поверить, что Бендер смог бы за неделю с небольшим решить задачу, которую Арнольд с его блестящим умом не решил бы более чем за год. Вы видели, как он стоял за сохранение социальной справедливости? Я и сейчас вижу, как он, гордо подняв подбородок, с верой в современную утопию здравого смысла в глазах спокойно и рассудительно заявляет: «Если в доме, говоря простыми словами, есть безумец, его следует соответствующим образом ограничить».

И вот, посидев и подумав, я сказал себе: а может, Арнольд не хочет найти сумасшедшего? Тогда зачем он привел в дом Бендера? Почему?

И потом я подумал: ни слова против Арнольда. Давай посмотрим, какие выгоды он получит, если Гая или Алана признают сумасшедшим. Что изменится в жизни и будущем Юджина? Предположим, безумным объявляют Гая. Печальный случай – младший сын в сумасшедшем доме, бедный мальчик, не имеющий прав на наследство. При таком варианте доктор Юджин остается при своем – то же будущее, те же перспективы. То есть между Джудит и четвертым или пятым по величине состоянием в Англии стоит крепкий, здоровый и далеко еще не старый старший брат.