Загадка Красной Вдовы

Но я должен был – чтоб мне провалиться! – найти его. Помните, Мастерс, – проворчал Г. М., пытаясь раскурить потухшую трубку, – как еще сегодня в моем кабинете мы единодушно сошлись на том, что яд ввели через полученный при бритье небольшой порез на горле? Мы согласились, что именно так все и должно было произойти, потому что кураре в первую очередь парализовало голосовые связки, и жертва не могла позвать на помощь. Понимаете? На самом деле так оно и было, потому что яд прошел через десну. Но я искал какое-то невероятно хитрое устройство и даже не подумал о простейшем способе: человек достает из кармана фляжку и пьет из нее, не зная, что в бренди подмешано кураре. Но мы увидели пузырек с цианидом и фляжку с шерри-бренди и, руководствуясь логикой дурака, мгновенно связали эти два предмета. Но во фляжке нет цианида и есть кураре. Бендер сидел за столом, а Гай Бриксгем наблюдал за ним через окно. Гай должен был увидеть что-то столь же очевидное, как удар в челюсть, по выражению Мастерса. Он увидел, как Бендер пьет из фляжки. А затем Бендер упал. В вечер убийства Гай подслушал разговор между Бендером и человеком, который дал ему фляжку. И что теперь делать со всеми этими распрекрасными алиби? За дверью комнаты могла собраться целая толпа, и все эти люди разговаривали бы и развлекались, создавая себе надежнейшее алиби. А смертельную ловушку Бендер носил с собой. И когда действие кокаина или новокаина, который дал ему дантист, начало слабеть, а боль усиливаться, Бендер отпил из фляжки. Потому что кто-то сказал ему, что бренди действует как болеутоляющее и антидот. И это правда – в бренди действительно было то, что избавляет от боли навсегда.

Лицо сэра Джорджа пошло пятнами.

– Но как, черт возьми, этот человек мог быть уверен, что Бендер не приложится к фляжке до того, как войдет в комнату? И как ему потом удалось украсть фляжку, а заодно и записную книжку?

– Это вам может сказать мисс Изабель Бриксгем, – негромко произнес Г. М.

В жуткой тишине еще громче казалось шипение газовых рожков. Мастерс снова поднялся, и под ногой у него скрипнула половица.

– Так, значит, это все же она… – пробормотал он.

Г. М. тоже встал.

– Мы все пойдем наверх и послушаем, что она скажет. Да, все. Не отставайте. Не теряйтесь. И успокойтесь наконец. Это самая обычная комната. Силой проклятья ее наделяли вы сами, ваше воображение, и вы же населяли ее призраками. Теперь проклятье утратило силу, и комната вновь безопасна. Гореть мне в огне, если она не выглядит немного скучной и заброшенной теперь, когда от нее уже не приходится ждать никаких сюрпризов…

Зажав ладонью рот, Джудит Бриксгем отступила в сторону. На белых как снег щеках выступили красные пятна. Равель сидел, уставившись в стол. Лицо Карстерса застыло, словно деревянная маска. Что-то подсказывало Терлейну, что настоящий ужас еще впереди. Но свет горел ровно, и старое дерево в холле не таило в себе никакой угрозы. По широкой, выстланной ковровой дорожкой лестнице они поднялись наверх.

И там они услышали голос.

Он принадлежал доктору Пелэму. Ровный, спокойный, он звучал как-то очень странно, и это впечатление усиливалось из-за того, что разобрать слова было невозможно, хотя произносились они четко и ясно.

Жестом призвав всех к молчанию, Г. М. прошел к просторному холлу, где тусклый свет электрических свечей падал на холодные белые стены и темно-красный ковер. В этой полутьме и звучал этот голос, ровный, с плавными модуляциями. Терлейн различил наконец в потоке речи два-три слова и похолодел. Рядом с ним шла Джудит, с другой стороны – Равель. С губ Джудит уже почти сорвался крик, но Мастерс метнулся к ней и зажал ладонью рот. Прежде чем Терлейн успел вмешаться, вся компания остановилась у двери гостиной Изабель Бриксгем и замерла…

Эта сцена осталась с ним навсегда. Мисс Бриксгем сидела спиной к двери, перед догорающим камином, в кресле с узорчатой обивкой. Над высокой спинкой виднелись взъерошенные седые волосы. Над ней, на каминной полке, стояли часы с прыгающей минутной стрелкой. Сумрак комнаты разгоняло лишь слабеющее пламя в камине и лампа под абажуром на столике в нескольких футах от кресла. В тени, у камина, лицом к мисс Бриксгем сидел доктор Пелэм. В полумраке поблескивали его глаза. Стрелка часов прыгнула, словно подброшенная пружиной, и Пелэм подался вперед.

– Я не хочу вас мучить, мисс Бриксгем, поэтому буду задавать лишь те вопросы, которые требуют короткого ответа. Сегодня днем вы сказали полиции, что прошлой ночью видели, как ваш племянник Алан спускался по лестнице со шприцем в руке.

– Да, видела.

Голос ее звучал странно, бесцветно, словно автомат.

– Это правда, мисс Бриксгем?

– В каком-то смысле… Мне пришлось так сказать.

– Пришлось сказать? То есть на самом деле вы не видели, как ваш племянник спускался вниз?

– Нет.

– И вы не находили в нижнем ящике бюро те вещи, о которых рассказали полиции?

– Нет.

Стрелка часов дернулась. Терлейн почувствовал, как рядом с ним кто-то вздрогнул, и услышал тяжелое дыхание. Лишь теперь он понял, что доктор Пелэм прибег к гипнозу.