Загадка Лаудуотера

— Совершенно верно, — подтвердил доктор. — Но дело в том, что я не уверен в том, что рана не была нанесена им самим. Зная лорда Лаудуотера, в нравственном отношении я мог бы поклясться в этом. Нет ровно никаких шансов на то, что он сам лишил себя жизни. Но физически его правая рука могла бы нанести этот удар ножом в сердце.

— Я и сам так подумал, хотя я, конечно, не эксперт, — заметил мистер Флексен. — И я согласен с вами в вашем суждении о том, что в нравственном отношении рана не могла быть нанесена им самим. Эти раздражительные грубияны могут убить других людей, но себя — никогда.

— Что ж, у меня нет вашего опыта в расследовании преступлений, но я должен сказать, что вы правы, — признал доктор.

— И все же: вы не можете с уверенностью сказать, что рана не была нанесена им самим, и этот факт будет большим подспорьем для убийцы, пока у нас не будет полностью готово дело против него, — сказал мистер Флексен.

— Что ж, конечно, я надеюсь, что вы это сделаете. У лорда Лаудуотера был плохой характер — да что уж там, дьявольский характер. Но это не оправдывает его убийство, — заявил доктор Торнхилл.

— В любом случае не оправдывает, — согласился мистер Флексен. — А что насчет дознания? Полагаю, нам лучше провести его как можно скорее.

— Да. Завтра утром, если у вас есть возможность, — поднимаясь предложил доктор.

— Отлично. Сейчас же сообщите коронеру, Перкинс. Не отправляйтесь сами, вы понадобитесь мне здесь, — сказал мистер Флексен.

Он попрощался с доктором и пожелал ему хорошего дня. Когда инспектор Перкинс выходил из комнаты, чтобы отправить сообщение коронеру, мистер Флексен поручил ему направить к нему Элизабет Твитчер.

Она долго не приходила, так как по приказу Оливии была занята выяснением того, что знали — или считали, что знали — об убийстве другие слуги.

Когда она вошла в столовую, проницательный взгляд мистера Флексена изучил ее более внимательно, чем других слуг. Показания Джейн Питтэвей делали ее важной свидетельницей. Элизабет Твитчер была необыкновенно красивой девушкой, темноглазой и темноволосой, а ее лоб, подбородок и посадка глаз на ее лице свидетельствовали о сильном характере. Мистер Флексен сразу понял, что несмотря на то, что она сильно напугана, он узнает от Элизабет Твитчер только то, что та сочтет нужным ему сказать и ничего больше.

Он не стал ходить вокруг да около и начал:

— Прошлой ночью, около одиннадцати часов, вы разговаривали с Джеймсом Хатчингсом в голубой гостиной. Это вы впустили его в дом?

С лица Элизабет Твитчер сошел последний румянец, пока он произносил это, а страх в ее глазах еще больше усилился. На мгновение она заколебалась, а затем ответила:

— Да. Я впустила его через черный ход.

Мистер Флексен отметил ее заминку; он был уверен, что она сказала неправду.

— Как вы узнали, что он был у черного хода?

Элизабет снова замялась и только потом сказала:

— Он свистнул под моим окном как раз тогда, когда я собиралась идти спать.

Мистер Флексен снова не поверил ей.

— Вы и выпустили его из замка? — поинтересовался он.

— Нет, я не выпускала его. Он ушел сам, — быстро ответила она.

— Через черный ход?

— Как еще он мог уйти? — отрезала Элизабет.

— Вы ведь не знаете, что он вышел через черный ход, так? — настаивал мистер Флексен.

Элизабет вновь заколебалась, прежде чем угрюмо ответить:

— Нет, не знаю. Я оставила его в голубой гостиной.

— Очень раздраженным, я полагаю? — подчеркнул мистер Флексен.

— Я не знаю, в каком настроении он был.

Мистер Флексен умолк, задумчиво смотря на нее, а затем сказал:

— Мне сказали, что вы были с ним обручены и что он разорвал помолвку.

— Это я разорвала помолвку! — сердито выпалила Элизабет и стала держаться очень прямо и сурово.

Наступил черед мистера Флексен замяться. Подумав, он решил высказать догадку:

— Понимаю. Он хотел, чтобы вы снова обручились с ним, а вы не захотели.

Элизабет посмотрела на него с удивлением и уважением и ответила:

— Это было не совсем так, сэр. Я не говорила, что больше не стану его невестой. Я сказала, что посмотрю на его поведение.

— Тогда он был в дурном настроении, — заключил мистер Флексен.

— Он был в лучшем настроении, чем мог бы ожидать в его-то положении, — произнесла Элизабет с некоторой горячностью.

— Это правда, — сказал мистер Флексен, улыбаясь ей. — Но после того неприятного случая с лордом Лаудуотером он не мог пребывать в отличном настроении.

— Хатчингс слишком привык к приступам ярости его светлости, чтобы обращать на них особое внимание. Да и у него самого частенько случались такие же приступы, — выпалила она.

— Понимаю, — ответил мистер Флексен. — В котором часу он оставил вас?

— Я не могу сказать точно. Но еще не было половины двенадцатого, — заверила Элизабет.

Мистер Флексен понял, что это правда. На этот момент от нее больше ничего нельзя было узнать. Возможно, Элизабет могла бы пролить больше света на действия Джеймса Хатчингса, но она была настороже и не стала бы этого делать. Зато он узнал, что Джеймс Хатчингс не входил в замок через черный ход. Быть может, он вошел и вышел через окно библиотеки?