Загадка о морском пейзаже

— В ближайшее время я намерен подать в отставку. Мне очень хотелось бы, чтобы мое место заняли именно вы. Но если сейчас вы открыто пойдете против всех, — будете продолжать «бомбить» начальство своими рапортами с требованием провести доследование, — вас объявят агентом «германской» партии при дворе, которая нынче вчистую проигрывает «французской». Но если министров и царедворцев вскоре наверняка простят, то вас — вряд ли.

— Не понимаю вас, — недоуменно произнес Вильмонт. — Я только выполняю свой долг. И разве не вы всегда учили нас, что разведчик даже во имя великой цели не должен поступать как бесчестный шпион.

Эристов раздраженно замахал рукой:

— Бросьте, бросьте! Оставьте демагогию для молодых корнетов и барышень. А мы с вами по роду службы полжизни проводим в сточных канавах по грудь в дерьме и, как никто другие, знаем, что реальный мир сильно отличается от тех прописных истин, которым нас учили кадетами. Неужели вы еще не поняли, что наша работа закончилась и началась большая политика? Учитесь, мой друг, играть длинные шахматные партии. Своей гусарской прямотой вы теперь ничего не добьетесь, только навредите себе.

— Давайте начистоту, Арнольд Михайлович. Если я правильно вас понял, вы предлагаете мне подставить короля, чтобы самому выйти в ферзи?

— Прошу вас не забываться! — выпучив глаза, начал багроветь обычно всегда невозмутимый «буддист» Эристов.

Вильмонт объяснил:

— Но посудите сами: если я проявлю сейчас благоразумие, как вы настоятельно мне советуете, чтобы получить новый чин и орден, может случиться катастрофа. Ведь кто-то же сообщает противнику секретную информацию о «Полярной звезде».

— Не считайте себя богом сыска! — Эта фраза сопровождалась злым и холодным взглядом Эристова. — Не думайте, что только вы беспокоитесь за безопасность государя. Мне известно, куда тянутся ниточки заговора, и я отнюдь не бездействую.

Анри самому не верилось, что он мог сказать такие дерзости человеку, которого привык обожествлять.

На вокзале они простились очень холодно. Тридцатичетырехлетний мужчина с тяжелым сердцем проводил взглядом уходящий поезд. Как мог он обидеть учителя, давно ставшего ему близким человеком, фактически вторым отцом!

* * *

Ночью в дверь гостиничного номера, в котором проживал Анри, тихо постучали. Вильмонт открыл дверь и, к своему изумлению, увидел Эристова. Только теперь старый сыщик имел вид пришибленного, раскаивающегося пса, который приплелся к хозяину просить прощения.

Как-то боком проскользнув в номер, ветеран разведки первым делом попросил выпить. Плащ его был мокрый и испачканный в грязи. Анри с удивлением смотрел на без пяти минут пенсионера, которому, кажется, вздумалось вспомнить молодость, спрыгнув с мчащегося на полном ходу поезда.

— Что с вами произошло, Арнольд Михайлович?

Но Эристов словно не слышал заданного ему вопроса. Жадными глотками осушив бокал вина, он взволнованно зашептал. И шепот его был похож на крик:

— Заклинаю вас всем святым: не слушайте меня! Продолжайте бороться, как велит вам ваша совесть. Меня купили со всеми потрохами. То есть вначале обманули, а потом уж купили.

На лице ветерана появились обида и непонимание.

— И это меня! — стукнул он себя в грудь. — Старого, матерого льва, который обводил вокруг пальца королей и опытнейших разведчиков.

Эристов рассказал, что некоторое время назад люди, которым он полностью доверял, посоветовали ему вложить все свои сбережения в векселя Русско-американского коммерческого ссудного банка. А буквально на днях стало известно, что банк прогорел. Причиной крушения финансового гиганта стала афера Генриха Функеля германского железнодорожного «грюндера» (профессионального учредителя всякого рода акционерных компаний, от немецкого grunden — учреждать). Коммерческий ссудный банк умудрился предоставить этому коммерсанту кредит в 10 миллионов рублей, существенно превышавший… собственный капитал банка. В качестве залога при сделке фигурировали акции несуществующих железных дорог. Банкиры божились, что узнали об афере слишком поздно.

Под грузом непосильного бремени банк объявил о собственной несостоятельности, а претензии вкладчиков на сумму 12 миллионов рублей Министерство финансов отказалось принимать на себя, объявив, что не несет ответственность за действия частных банкиров. В одночасье Эристов потерял все, что долгие годы откладывал на старость.

— Сам-то я мог бы прожить и на скромную пенсию. Привык обходиться малым. Но представьте себе, собираюсь жениться. Захотелось иметь жену, детей. Но как я смогу их содержать, коль две трети моего жалованья будут забирать кредиторы. И главное, у женщины, которую я люблю, — чахотка в начальной стадии. Чтобы болезнь не прогрессировала, моя Любушка нуждается в хорошем заграничном лечении.

Эристов рассказал, что к нему обратились банкиры, которые пообещали вернуть ему все потерянные в лопнувшем банке деньги, если он уймет своего сотрудника, который мутит воду в Гельсингфорсе.

— Они боятся вас. Считают, что вы можете докопаться до истины. Им же просто необходим германский заговор с участием этого Авинова.