Загадка Отилии

Она проговорила все это быстро и очень уверенно, мило улыбаясь ему. Еще раз окинула -глазами комнату и вышла, на прощанье помахав Феликсу рукой. Застучали каблучки по лестнице, хлопнула дверь, и снова стало тихо. На круглом столе горела под абажуром лампа, разгоняя блеклые тени и отбрасывая на потолок белый круг. Феликс оглядел комнату. Она была длинная, узкая, окно, с большой занавесью из коричневого плюша, выходило на застекленную галерею. Внимание Феликса привлекли стены — он с удивлением заметил, что они оклеены обоями, где чередовались полоски и мелкие цветы незабудок. Комната была обставлена со вкусом, хотя и несколько старомодно: низкие маленькие кресла, обитые такими же, как на занавеси, плюшем, ореховый массивный комод, очень широкий платяной, тоже ореховый, шкаф. Только кровать была новая и такая короткая, что походила на диван. Два мягких бархатных валика прислонялись к спинкам с соломенным плетением. У окна находился туалетный столик с трельяжем и множеством ящичков, а перед ним — вращающийся табурет для рояля. Ящики туалета и платяного шкафа были выдвинуты — одни больше, другие меньше, — и в них, точно какие-то разноцветные внутренности, виднелись клубки лент, смятые шелковые сорочки, вышитые носовые платки и прочие мелочи девичьего туалета. Коробки пудры и флаконы одеколона, некоторые открытые и откупоренные, были, словно в уборной актрисы, в беспорядке разбросаны на туалетном столике — очевидно, Отилия всегда очень торопилась и не успевала убрать их на место. На креслах валялись шляпки и платья, под столом — туфли, повсюду лежали французские журналы мод вперемежку с нотными тетрадями.

На одном из кресел громоздились книги, большей частью немецкие, но были здесь и французские иллюстрированные романы издательства Кальман-Леви в бумажной обложке. Сверху виднелись обложки «Mademoiselle de la Seigliиre» Жюля Сандо и « Indiana» Жорж Санд. В комнате стоял резкий запах пудры и духов. Феликс, боясь нарушить очарование этой женской обители, сел на край кровати и увидел, что и она завалена самыми разнообразными вещами — бархатными вышитыми подушками, тряпичными куклами, в спешке брошенными туда платьями и юбками. Но ни одеяла, ни постельного белья не было видно — Отилия забыла о таких пустяках. Феликс прилег на кровать, чтобы отдохнуть от волнений этого дня. Где-то совсем близко захлопал крыльями и пропел петух. Феликсу показалось, что все в комнате вдруг окрасилось в странные тона и что лампа горит слабее. Небольшое зеркало на стене против двери превратилось в расплывчатое беловатое пятно. Феликс встал, дунул на лампу и тогда понял, что зеркало, в котором теперь стали видны кроны деревьев, в действительности было окном. В комнате стоял мягкий сумеречный свет. Не. раздеваясь, Феликс опять растянулся на постели, положив голову на груду декоративных подушек. Он решил не спать, а только немного отдохнуть. Он робел в этой комнате, которая вовсе не предназначалась для его приема. В его воображении чередой проходили все события этого необыкновенного вечера — лысая голова старика, скрипучие ступеньки, лица сидевших за игрой. Потом все головы начали, как на хоре [4], то приближаться, то отступать от карточного стола, колокол зазвонил над ними и упал густым дымом на середину комнаты, а две тонкие руки обхватили Феликса за шею, и девичий голос шепотом спросил: «Тебе хорошо у нас, правда?»

Феликс отдался во власть этих рук и погрузился в глубокий сон.

II