Загадка полтергейста

Так и рождались сталкеры. Из парней и девушек, пришедших в Зону, чтобы решить материальные и психологические проблемы, найти убежище или развеяться, выжить или просто провести время в острых ощущениях. Ты впервые держишь оружие в руке, с удивлением чувствуя его тяжесть, вдыхая его непривычный запах, познавая цвет масляных и пороховых пятен на коже и щемящий зуд под ней. Смотришь в недоверчивые глаза торговца, ловишь настороженные взгляды конкурирующих бродяг, слушаешь неуверенные пожелания тех, кто собрался тоже уходить в рейд, и усталые, чуть насмешливые реплики тех, кто уже вернулся.

Затем ты забрасываешь за спину рюкзак, все еще сетуя на то, что лекарства и патроны стоят так дорого. В последний раз задумываешься, не взять ли напарника, но не решаешься доверить чужому человеку свою спину. И ты идешь в дорогу, дальнюю настолько, насколько далеко простираются твои амбиции. Ты начинаешь жалеть о своем решении после первой же царапины, ножевого пореза, потрепавшей тебя аномалии – если оказался удачен настолько, чтобы выжить. И, катаясь по земле от приступа боли или паники, ты все же находишь в себе силы, чтобы самостоятельно сделать первую перевязку, проклиная отправившего тебя на смерть заказчика. Дрожащими пальцами со сломанными ногтями подбираешь с земли рассыпанные патроны, аккуратно складывая их в отдельный мешочек. Срываешь с пояса гранату и выдергиваешь чеку с единственной мыслью – что ты только что урезал свой бюджет на стоимость одной гранаты. Тратишь потом и кровью заработанный артефакт на собственное спасение. А в душе лишь безмолвный вопль и самые светлые воспоминания о доме и первой любви.

Затем, приползя в бар, ты снова слушаешь те же разговоры, анекдоты, игру на гитаре. Пьешь водку, закуриваешь сигарету. Смотришь на первые заработанные в Зоне деньги. И до тебя начинает доходить, что торговцам было бы выгоднее бесплатно засыпать тебя лекарствами по самую шею и оттянуть карманы патронами – но они этого не делают. И тебя посещает прозрение. Ты понимаешь, что они спасли тебе жизнь, не упаковав в герметичный бронебойный костюм и не вручив новейший ствол. Потому что этим не спасешься от Зоны. Спасает не костюм, не ствол и не отсутствие потенциально опасного напарника. Спасает лишь неистовое желание жить, что рождается, когда ты валяешься в грязи с порванным рюкзаком, из которого выглядывают полторы аптечки, и с заедающим обрезом в окровавленных руках, когда на два ствола есть лишь три патрона. Понимаешь, что никакой шлем из авиационных материалов с пуленепробиваемым стеклом не защитит тебя так, как защищают пот и кровь, стекающие на глаза.

И в тебе постепенно растет неведомое ранее ощущение тепла и уюта, сопровождаемое восторгом: ты понимаешь, что это ощущение больше никуда не исчезнет, и никакие кошмары Зоны не смогут у тебя его отобрать. И ты снова идешь в рейд, но уже в компании малознакомого человека, который боится тебя не меньше, чем ты его. И, вернувшись в Бар, вы уже оба смеетесь, пьете и курите, обсуждая яркие моменты рейда и радуясь тому, что их вообще есть с кем обсудить.

Чуть позже ты, наконец, зарабатываешь на более дорогое оборудование и оружие. Но теперь ты не вспоминаешь о том, с какой тоской в первый день смотрел на недоступные тебе новенькие винтовки, детекторы и комбинезоны. Ты не просто в состоянии приобрести все это сейчас – ты понимаешь, что заслужил эти вещи по праву, уже достоин пользоваться предметами, цель которых – спасти жизнь будущему владельцу. Теперь ты с чистой душой принимаешь их, сознавая, что они могут помочь тебе в выполнении работы, но не сделают ее за тебя. Ты отправляешься на более сложные задания, учишься терпеть боль, зарабатываешь репутацию, раскачиваешь маятник кармы в нужную сторону. И со временем все больше и больше понимаешь этот загадочный смех ветеранов.

И в один прекрасный день ты видишь, что стал сталкером. Ты не можешь объяснить разницу, но ты ее понимаешь так, словно это единственная вещь в мире, которую имеет смысл понимать. Это уже не вызывает в тебе такого восторга, как в первые дни в Зоне, когда ты не мог отличить настоящего сталкера от любого из тех парней, которые сами так себя называют. Ты стал сталкером. И принял это как должное, без лишних эмоций. Ветераны смотрят на тебя иначе, и ты отвечаешь им тем же, замечая в их глазах то же выражение, которое чувствовал в себе, когда сам смотрел на них. Твои губы привыкают к новой, незнакомой улыбке, более красноречивой, чем все слова мира.

Тогда ты выходишь из Бара наружу и долго смотришь в небо, стараясь найти ответ на простой вопрос: готов ли ты бросить вызов той, которая тебя воспитала? Готов ли сразиться с Зоной?

И ты понимаешь: ты сталкер.

И начинаешь готовиться к по-настоящему долгому путешествию.

* * *

– Борланд, – позвал Уотсон, сжимая FN-2000. – Впереди какое-то движение.

– Да, – подтвердил Борланд, встряхивая расслабленную кисть с ножом между пальцев. – Детектор показал?

– Нет, – ответил Уотсон. – Я почувствовал… сам.

– Твои чувства тебя не обманули. Несколько зомби, шагах в шестидесяти.