Загадка спящих арбитров

Мы шли последними в лиге. Ребята из Ислантильи – третьими, что означало: если они проиграют, у них тоже есть риск перейти во второй дивизион. Этот фактор стоило учитывать в первую очередь.

Ещё одним важным обстоятельством было то, что мы играли на их поле. И все очки, которые они набрали, кроме одного – кстати, именно против нас в первом туре, – были получены ими в домашних играх.

Дополнительные факторы, которые следует иметь в виду:

У нас была очень неудачная серия матчей из шести проигрышей подряд. Ислантилья, наоборот, стала играть лучше в последних встречах и добилась двух ничьих и одной победы.

Существовал ещё и погодный фактор. Если верить синоптикам, в субботу будет дождь, а когда идёт дождь, голов всегда забивают меньше.

Наконец, мы приняли во внимание и фактор удачи, процент которого в точности подсчитать невозможно, но его можно распределить в равных долях между всеми.

И Слепень подсчитал.

– С учётом всех вышеназванных фактор ров, вероятность победы Ислантильи составляет 50%, – сказал он. – Ничья может произойти с вероятностью 35%. И, наконец, шансы на выигрыш Сото Альто составляют 15%. Иными словами, из каждой сотни матчей, которые мы сыграем против Ислантильи, победа будет одержана нами в пятнадцати. Уже кое-что.

– И что нам теперь делать со всеми этими вероятностями? – спросил Камуньяс, который выглядел не очень довольным.

– Делать свои собственные выводы, – сказал Слепень. – Главное, помните, что хотя математика и теория вероятностей не являются абсолютно безошибочными, они могут помочь нам понять, что происходит в нашей жизни.

Камуньяс, Грустный и я переглянулись.

– Я знал, что у нас очень мало шансов, – сказал Грустный.

– 15% – это неплохо, – сказал я, пытаясь подбодрить самого себя.

– Кстати, есть и ещё факторы, которые мы не включили в наши расчёты: например, физическое состояние каждого игрока или индивидуальные качества и так далее, – сказал Камуньяс.

– Уверен, что если мы добавим больше факторов, вероятность нашей победы станет ещё меньше, – сказал Грустный.

Недаром его так прозвали!

15%.

Это был наш процент.

А после математики случилась эта история с поцелуями.

16

Новость принёс Томео. Был перерыв. Мы всей командой обсуждали субботнюю игру и Ислантилью, Камуньяс болтал про теорию вероятностей, как вдруг влетел Томео.

– В чём дело? – сказала Мерилин.

– Ну... это... – забормотал Томео, который с трудом мог перевести дух, так он мчался, – в общем... Алисия и Фелипе поцеловались!

– Что?! – воскликнул Камуньяс.

– Откуда знаешь? – спросил Тони.

– Знаю, потому что мой отец работает в пекарне и в курсе всех новостей, – сказал Томео.

Отец Томео владеет пекарней на площади Севильи-ла-Чики, через это заведение действительно проходит много людей. Причём все очень много болтают. Иногда кажется, что они идут в пекарню больше поговорить, чем за хлебом.

– И что конкретно узнал твой отец? – спросила Анита.

Мы плотно обступили Томео, так что он едва мог двигаться: из-за этого и, наверное, ещё из-за гонки, которую он только что пережил, Томео казался очень измученным.

– Я всего лишь передаю то, что сказал мой отец, – проговорил Томео.

– Не верится что-то, – сказала Алёна. – Неужели твой папа так и сказал: «Алисия и Фелипе поцеловались»?

– Нет, он сказал не так, – затараторил Томео. – Мы завтракали, и мой отец сказал: «А теперь эти двое ходят повсюду, целуясь и разводя шуры-муры у всех на виду, вместо того чтобы заниматься командой. Как будто им проблем мало». Я спросил, о ком он говорит, и он ответил: «Об этих ваших тренерах, о ком ещё, о бородаче и худышке. Между прочим, я говорил, что заводить двух тренеров – плохая идея, особенно если это мужчина и женщина. Где вообще такое видано?». Тогда я снова спросил: «А ты что, видел, как они целовались, папа?» На что он ужасно разозлился и сказал, что весь город видел, как накануне вечером они целовались в парке, на улице и везде, где придётся, и что если в эту субботу мы проиграем игру, то станем всеобщим посмешищем... Кажется, он говорил ещё что-то, точно не помню. Но думаю, что самое важное то, что я вам сказал.

Томео совсем задохнулся после своей тирады. А мы смотрели на него и удивлялись, как он смог сказать так много за такой короткий промежуток времени.

– Какая катастрофа, – сказал Грустный.

– А мне кажется, это очень мило, – сказала Анита.

Мило? На свете есть только одна вещь хуже математики. Поцелуи.

– Кстати, что за поцелуи-то были: серьёзные или так, поцелуйчики? – спросил Тони.

– Какая разница? – сказал Камуньяс.

– Ну, разница есть, любой, кто хоть раз в жизни целовался, прекрасно знает, что одно – это настоящий поцелуй, а другое – так, ничего серьёзного, – сказал он, как если бы был на-стоящим экспертом в поцелуях.

– Кажется, ты много знаешь о поцелуях, – сказала Алёна.

Тони засмеялся. И она тоже. А я смотрел на них и думал: «Над чем смеются эти двое?»

Тут нам пришлось прерваться, потому что пора было возвращаться в класс. Когда раздался звонок, Тони отвёл меня в сторону и сказал, что ему надо что-то мне сказать. Это было очень странно, потому что Тони никогда со мной не разговаривает.