Загадка спящих арбитров

– Ну, скажи, что за вопрос у тебя был?

– Я... Да так, ничего серьёзного, – сказал я.

Если я спрошу её, целовалась ли она с Тони, то буду выглядеть полнейшим идиотом. А если не спрошу, то буду терзать себя сомнениями всю неделю. Она стояла передо мной. Мы были одни. Сейчас или никогда.

– Мне нужно домой, – сказала Алёна.

– Хорошо, я спрошу тебя в другой раз, ерунда, – сказал я.

– Как хочешь, – сказала она.

Улыбнулась. И зашла в подъезд.

18

Игроки Ислантильи родом из городка Робледо-де-ла-Сьерра.

Так как нас семеро плюс два запасных плюс тренеры, мы чаще всего едем на микроавтобусе, когда у нас матч в другом городе.

Обычно такие поездки очень весёлые: Фелипе включает музыку, водитель, которого зовут Жервазио, принимается петь, а Алисия травит анекдоты. Она очень хорошо это делает, мы всегда покатываемся со смеху от её историй. Ещё они говорят всякие воодушевляющие вещи, вроде: «Будьте командой!»

Но на этот раз атмосфера была совершенно другой. Все сидели серьёзные и молчаливые. И никакой музыки не было.

Алисия и Фелипе не разговаривали друг с другом. Водитель не пел. А мы смотрели в окно. Все, кроме Камуньяса, который резался в Нинтендо.

Команда Ислантилья не такая сильная, как Аксия, а уж с Санто Анхель ей вообще нечего тягаться. На самом деле, я уже говорил об их рисках вылететь в случае проигрыша в последних матчах.

Именно поэтому предстоящая игра была такой опасной. Они играли на вылет, как и мы. Вдобавок они играли дома, а если верить Слепню, это один из факторов, которые влияют на результат.

Кроме того, у родителей Ислантильи репутация самых скандальных родителей в Лиге Интерсентрос. Ходят слухи, что однажды они бросили в судью кувшин, полный воды. Я не особо в это верю, потому что кто сейчас вообще пользуется кувшинами. Но так говорят. Что можно сказать наверняка, так это то, что в начале лиги зрители Ислантильи высыпали на поле, потому что судья свистнул пенальти не в их пользу.

Комитет тогда наказал команду шестью месяцами игр без публики и объявил матч проигранным. Но с тех пор много воды утекло.

Когда наш автобус подъехал к полю Ислантильи, уже раздавались крики: кричали родители и фанаты наших противников. Они били в барабан, скандировали, в общем, производили очень много шума.

Я думал, что такое происходит только на Кальдероне, или на Бернабеу, или на Камп Ноу – самом большом поле в Испании, которое вмещает сто тысяч человек, и когда люди там кричат «Гол», это слышно во Франции. Так, по крайней мере, говорит Камуньяс. Но, судя по всему, футбольные фанаты Робледо-де-да-Сьерра тоже умеют зажигать.

От нашей команды на матч приехали родители Камуньяса, Тони и Аниты, которые не любят футбол и входят в число тех, кто предлагал уничтожить команду в случае нашего проигрыша, но кто тем не менее ходит на все игры. Кроме них, присутствовали ещё другие взрослые, которые тоже входили в родительский комитет, но у которых не было детей в команде. Честно говоря, не понимаю, что они там вообще делали. Наконец, были мои родители. Мама взяла выходной в магазине, чтобы поехать на матч. Она села рядом с отцом и, увидев кавардак, который устроила Ислантилья, сказала:

– Приготовься, Эмилио, возможно, тебе придётся кого-то задержать.

Мой отец попросил её не преувеличивать, но на самом деле эта игра больше всего напоминала матч «повышенного риска», не случайно даже Херонимо, президент Лиги Интерсентрос, был здесь. Хотя на этот раз он сидел один и не поздоровался ни с моими родителями, ни с кем-либо ещё и выглядел очень серьёзным и сосредоточенным.

А потом я снова увидел человека с усами и в шапке. И понял, почему его лицо показалось мне знакомым, когда я увидел его на игре против Аксии. Это был Чакон, тренер Ислантильи! Он стоял в окружении своих игроков и давал им последние инструкции перед матчем. Но его лицо по-прежнему казалось непроницаемым, словно происходящее нисколько его не волновало.

Когда началась игра, гром барабанов и рёв фанатов Ислантильи заглушил всё. Шум был такой оглушительный, что мы даже не могли разговаривать друг с другом.

Алисия стояла на месте и показывала нам жестами, чтобы мы играли слаженно. Наверное, она ещё что-то говорила, но я понятия не имею, что, потому что совершенно её не слышал из-за грохота.

Надо сказать, нам в первый раз приходилось играть посреди такого шума.

– Не давайте им прохода! – крикнул кто-то из родителей Ислантильи.

– Порвите их! – крикнул другой.

– Заблокируйте их! – заревела чья-то мамаша с трубой в руках. Она то и дело подпрыгивала: ей явно не сиделось на месте.

Честно говоря, весь этот шум был немного пугающим.

В первые минуты, как только мы получили мяч, все двести фанатов Ислантильи поднялись со своих мест и начали выкрикивать оскорбления в наш адрес. Казалось, они собирались съесть нас заживо. Совладать с этим не было никакой возможности.

Но потом я понял одну вещь.

У одного из игроков Ислантильи, под номером 4, было искажено лицо.

Его, казалось, трясло.

Я посмотрел на другого, он тоже выглядел очень нервным. А девочка, которая стояла на воротах, вообще была на пределе.