Загадка старинной куклы

В отличие от уроков Андрея Станиславовича, на литературе она всегда устраивалась на одной из последних парт и, облачившись в наушники, что-нибудь слушала. Как раз недавно случился казус. Пребывая в восторге от нового диска группы «Манго-манго», Школьникова дернулась. Провод наушников вылетел из гнезда. Звук пошел во встроенные колонки плейера, и по классу отчетливо разнеслось:

— Сапер зарыл в землю мину, Но она никогда не взорвется — Шпион открутил контргайку!

Роман Иванович тогда сначала побледнел. Затем, наоборот, очень сильно раскраснелся и до конца урока толкал гневную тираду по поводу «массовой культуры, которая развращает весь мир вообще, а восьмой «В» две тысячи первой школы, в частности».

Теперь история с плейером уже практически забылась. За исключением, пожалуй, того, что Роман Иванович не упускал с тех пор ни единого случая, когда можно было поучить уму-разуму Мою Длину.

— Встать, Школьникова! — едва услыхав ее реплику, грянул он.

— Да, Роман Иванович! — с невинным видом поднялась Моя Длина. — Разве я что-нибудь не так сделала?

— Ты мне глазками тут не моргай! — взревел учитель литературы. — Я твой голос из тысячи отличу!

— В детстве я играть на скрипке учился и слух у меня абсолютный! Сядь и подумай, каким должен быть настоящий ученик!

— Во всяком случае, не таким, как некоторые бывшие скрипачи, — опускаясь на стул, тихо пробормотала Моя Длина.

Те, кто сидел поблизости от нее, услышали и засмеялись.

— Не вижу никакого повода для смеха, — не понял в чем дело Роман Иванович. — Пример Школьниковой, на мой взгляд, негативен.

По классу пронесся тяжелый вздох. Роман Иванович славился у многих поколений две тысячи первой школы своим занудством. Изрядному количеству своих питомцев он привил стойкую неприязнь к классической литературе. В этом однажды неосторожно признался восьмому «В» даже Андрей Станиславович. Правда, немедленно спохватившись, он добавил, что это шутка. Но ребята ему не поверили.

— Начнем урок, — строго оглядел класс Роман Иванович. — Сегодня у нас оригинальная тема.

Класс насторожился. Обычно Роман шпарил все почти слово в слово по учебникам.

— Чего это с ним? — склонился Женька над Темычем.

— Сам не знаю, — пожал тот плечами.

— Нам из Министерства просвещения пришла новая методическая разработка, — разрешил Роман Иванович недоумение учеников. — Каждый из преподавателей должен обогатить свой предмет одним уроком, посвященным оригинальной теме в рамках школьной программы.

— Разве такое бывает? — ляпнул Женька.

— Встать, Васильев! — скомандовал Роман Иванович. — Тебя до восьмого класса не обучили, что вопросы преподавателю задаются при помощи поднятой руки?

— Если так дальше пойдет, скоро будет «упасть — отжаться», — шепнула Катя на ухо Тане.

— Васильев! Сесть! Поднять руку! Встать! — словно прочел мысли девочки Роман Иванович.

— Видишь, — продолжала делиться впечатлениями с подругой Катя.

— Ничего удивительного, — спокойно отреагировала Таня. — Роман, когда был молодым, преподавал в суворовском училище.

— Теперь можешь вопрос задавать, Васильев, — разрешил наконец Роман Иванович.

Женьке задавать вопрос совсем не хотелось. Но куда же тут денешься? И он, запинаясь, проговорил:

— Мне, Роман Иванович, не совсем ясно, откуда может взяться оригинальная тема в рамках школьной программы?

— Садись, Васильев. Хороший вопрос, — к полной неожиданности для Женьки одобрил его учитель. — Я нашел оригинальную тему. Она формулируется так: «Дуэль Лермонтова с Мартыновым в свете новых литературоведческих, политических и исторических изысканий в аспекте данной проблемы».

Роман Иванович, пошуршав минут пять листами толстой общей тетради, начал урок. «Оригинальная тема», однако, слушалась невнимательно.

Восьмой «В» сейчас куда больше захватывала другая дуэль. Между Быком и Гвоздем. Так как перед уроком литературы все уже знали, что Лешке Пашкову выпала честь выступить на дуэли в качестве секунданта, ему на парту то и дело плюхались записки.

Симпатии класса были на стороне Быка, или Васьки Быкова. Во-первых, Бык был из класса математички Светланы. Во-вторых, жил в Докучаевом переулке и общался со многими из восьмого «В». В-третьих, не отличался агрессивностью и никогда не унижал тех, кто младше. Гвоздь, или Колька Власов, во всем был полной противоположностью Быку. Во-первых, он не из местных, а с Чистых прудов. Во-вторых, вечно ко всем цепляется и чуть что — пускает в ход острый золотой гвоздь, который вообще-то носит в ухе вместо серьги. Но самым главным недостатком Гвоздя было то, что он, еще учась в пятом «Б», жестоко избил второклассника Борю Савушкина. Бурное содружество «В» и во втором классе отличалось большой солидарностью. Узнав о несчастье, постигшем Борю, мальчишки скопом ворвались в пятый «Б» и так отделали здоровяка Гвоздя, что директор школы Михаил Петрович вынужден был по этому поводу собирать педсовет с вызовом в школу родителей агрессивных второклассников. Дело завершилось тогда ничем. Но Гвоздь с той поры обходил стороной и Борю, и его однокашников.