Загадка в ее глазах

На такси мы добрались до Красногвардейска за полтора часа. Это маленький городок, выстроенный еще немцами-колонистами, которых так много было в свое время в Тарасове. Потомки тех переселенцев давно уже отбыли в Германию. Добротная кирха была переделана под клуб, дома из красного кирпича по-прежнему выглядят как новые и простоят еще лет сто.

Колония размещалась за городом. Высокий забор с рядами «колючки», камеры расставлены редковато… Тут не содержали опасных преступниц, и меры безопасности были так себе, прямо скажем. Так, например, меня беспрепятственно допустили на территорию, когда Валентина буркнула: «Дочка это моя, племяшка Раисы», потребовали только паспорт.

— А чего у ней фамилия другая? — без особого интереса спросила тетка в окошке охранной будки.

— Да она замужняя! — нашлась Валентина. — Брось, Егоровна, не томи. Ты ж меня знаешь, который год я сюда езжу. Дай Раисе с племяшкой увидеться!

Мы довольно долго ждали в маленькой комнате с зарешеченными окнами. Полы были деревянные, стены выкрашены зеленой краской, отличавшей казенные учреждения лет пятьдесят тому назад. Запасы у них этой краски — на века, что ли?

Раиса вышла к нам, одетая в телогрейку, кутаясь в платок, и уселась по другую сторону широкого деревянного стола. Никаких решеток между нами не было, только неподалеку сидела толстая надзирательница и поглядывала на нас.

Валентина принялась перечислять, что именно она положила сестре в передачу. Раиса молча слушала, потом вопросительно кивнула в мою сторону.

— А, это я твою племяшку привезла, давно ты ее не видела! — сообщила коварная Валентина. — Очень она твоими делами интересуется, сочувствует. Ты уж с ней поговори.

— Здравствуйте, тетя Рая, — сказала я. — Расскажите мне кое о чем, ладно?

Раиса с минуту переводила взгляд с меня на сестру, потом молча кивнула.

Я задавала вопросы, стараясь, чтобы это походило не на допрос, а на родственный разговор, но надзирательнице, похоже, было все равно. Главное, чтобы посетители запрещенных предметов зэчкам не передавали, а так — пускай болтают о своем. В какой-то момент, покосившись на нашу компанию, надзирательница извлекла из-под форменного бушлата вязание и принялась проворно шевелить спицами.

Первым делом я поинтересовалась, как долго Раиса прослужила в семье Качалиных. Да — десять лет, еще с тех времен, когда генерал был не генералом, а подполковником, а генеральша работала учительницей начальных классов.

— Эх, и злющая она была! Детки ее не любили. Один раз к ней прямо домой пришла целая депутация родителей и устроила скандал — дескать, она их кровиночек обижает!

— И что? — живо заинтересовалась я, представив себе эту картину.

— Да на генеральшу-то где сядешь, там и слезешь. Знаешь, как она им ответила? Ой, лучше не вспоминать! Один папаша, уходя, сказал, что ей место в собачьем питомнике, а не в школе!

С этим заявлением вполне можно было согласиться.

— А скупая была! — У Раисы заблестели глаза. — Не поверишь: орехи грецкие считала! Там, в кухне, они лежали, для пирога, так она развяжет узелок — и пересчитывает. А сама на меня смотрит, смо-о-отрит: не дрогну ли, не опущу ли глаза! — с удовольствием растравляла свои старые раны бывшая домработница.

— Да, несладко вам у нее жилось, — посочувствовала я ей. — Ну, лучше вас, наверное, никто про их жизнь рассказать не сможет.

Польщенная Раиса кивнула и зачастила скороговоркой, с опаской поглядывая на надзирательницу:

— Жили они, как чужие! У каждого — своя спальня. Ни генерал к ней не ходил, ни она к нему. У нее работа, свои посиделки — в баню они с подругами ходили, в хамам турецкий. А генерал вообще в последние годы носу лишний раз из дому не высовывал, — торопилась поделиться со мною сведениями о жизни генеральской четы Раиса. — У него машина была, черная такая, здоровенная, что твой трактор. Так — новая — в гараже и стояла, не ездил он почти никуда. Ну, потом они в Москву перебрались, а я в Тарасове осталась, за порядком в доме смотреть. Наезжали они нечасто. Но всегда — без предупреждения. Будто врасплох меня застать хотели. Но я дело свое знала. У меня всегда был порядок.

В голосе домработницы звучала гордость профессионала, так хорошо мне знакомая.

— Скажите, каким человеком был генерал?

— Ну, сначала — обычным, как все. Выпить иногда любил, смеялся много. Один раз притиснул меня в коридоре, — Раиса захихикала, как девочка, прикрываясь краем платка. — А потом изменился он, очень. После того, как ему генерала дали и Героя России. Не знаю, может, случилось с ним чего-то там, на войне? Может, контузило его… Но после этого он на себя стал не похож. Все дома сидел, забор вокруг особняка своего выстроил, кобелей завел — что твои медведи…

Так, похоже, разгадку убийства генерала стоит поискать в его военном прошлом. Значит, я не зря посетила колонию и потратила время на встречу с бывшей домработницей.

— Совесть у него была нечиста, у генерала, вот что! — вздохнула Раиса. — Мальчишечку-то он застрелил — насмерть. Видно, убитый мальчишечка ему и являлся.