Загадка XIV века

Придворная жизнь может привести к скуке и отвращению даже королеву. Из ностальгии по деревенской жизни, за четыреста лет до Марии-Антуанетты, Изабо построила Hotel des Bergeres(пастушеский дом) у себя в деревне Сент-Уан, здесь были сады, поля, амбар, конюшня, овчарня, голубятня, и Изабо разыгрывала из себя пастушку — работала в поле, кормила кур и домашних животных. Короля со временем совсем забросили, он ходил грязным и даже голодным, оконные рамы в его апартаментах были сломаны, в комнаты влетали голуби и гадили на полы. Однажды, когда к нему вернулся рассудок, он арестовал управляющего и временного любовника королевы, заковал в цепи, допросил под пытками и велел тайно утопить в Сене.

В политической борьбе Изабо примыкала к тем, у кого на данный момент была сила. Когда Людовика Орлеанского назначили регентом, она присоединилась к нему и тем самым выступила против герцога Бургундского. Все предполагали, что она стала любовницей Людовика. Когда же сын и преемник герцога Бургундского Иоанн Бесстрашный казнил герцога Орлеанского, Изабо тотчас переметнулась на его сторону и улеглась в постель убийцы Людовика. Франция барахталась в вакууме, который создал живой, но беспомощный король, а королева, неспособная что-либо сделать, стала орудием безжалостных сил — Бургундии и Англии. В Париже, отделенная географически и политически от дофина, неспособная оказать ему какую бы то ни было поддержку, она наконец согласилась на позорный договор, согласно которому наследником французского трона стал король Англии, а не ее сын. Она пережила своего мужа на пятнадцать лет, а жизнь ее описал маркиз де Сад, наделенный чересчур богатым воображением.

Двести лет спустя герцог де Сюлли, глава правительства при Генрихе IV, охарактеризовал правление Карла VI как «время, богатое мрачными событиями… похоронившее хорошие законы и мораль Франции».

ГЛАВА 25 УПУЩЕННАЯ ВОЗМОЖНОСТЬ

В то время как в мае-июне 1393 года в деревушке возле Аббевиля шли мирные переговоры, де Куси совещался с папой Климентом в Авиньоне. Он уехал туда после того, как уладил савойскую ссору. Миссия его заключалась в том, чтобы в ближайшие два года посадить на римский престол Климента и отдать французам Папскую область, преобразованную в королевство Адрия. Решение обеих задач зависело от поддержки Джан-Галеаццо Висконти, чья заинтересованность в предприятии состояла не столько в судьбе папства, сколько в экспансии Милана. Хотя лично он и был религиозен, но, похоже, не привержен ни одному, ни другому папе, да и схизма волновала его лишь возможностью воспользоваться ею в собственных интересах. Заключив союз с Францией, он намеревался совместно подорвать могущество Флоренции и Болоньи.

Человек аналитического ума, богатый, меланхоличный Джан-Галеаццо был мастером средневековой реальной политики ( realpolitik) в Италии. Он подчинил своей воле и власти весь итальянский север, включая Верону, Падую, Мантую и Феррару, нащупывал дорогу к Тоскане и Папской области, возможно, прицеливался к королевству Ломбардия и даже к объединенной Италии — либо просто пробовал силы за геополитической шахматной доской того времени. Что до схизмы, он лавировал между своими миланскими под данными, лояльными римскому папе, и французскими партнерами, что означало возвышение Климента. Как он надеялся проплыть между этими берегами, неясно. Однако именно он оживил идею, заключавшуюся в том, что Франции не следует отказываться от королевства Адрия во главе с его зятем Людовиком Орлеанским. Эту схему — которая и была целью миссии де Куси — раскритиковал семидесятилетний посол Висконти в Париже Никколо Спинелли, один из лучших дипломатов той поры. Спинелли говорил, что Папская область испытывает ненависть к папскому престолу. За тысячу лет с папского почина были развязаны самые яростные войны, но мира священники так и не обрели и вряд ли когда обрящут. Лучше будет, если они скинут с себя это ярмо, поскольку оно есть бремя не только для клириков, но и для всех христиан, особенно для итальянцев.