Загадка завещания Ивана Калиты

Спустя два десятилетия, под 1278 г. Никоновская летопись поместила известие: «Того же лета преставися благоверный князь Андрей Ярославич и жена его Устиниа»[636]. На полях против этого известия имелась помета: «Андрей Ярославич углиц.». Н.М. Карамзин, читая это сообщение и опираясь на известные ему родословцы, писал: «Сей Андрей назван Ярославичем в Никоновской летописи: но он был сын Владимира Константиновича Угличьского, брата Василькова»[637]. Правда, при этом, как отметил А.В. Экземплярский, историограф забывает, что князь Андрей Владимирович скончался в 1261 г. и, «таким образом, Андрей Ярославич и жена его Устинья, умершие в 1278 г., остаются сами по себе, а Андрей Владимирович — сам по себе». Задав вопрос, кем являлся этот Андрей Ярославич, — исследователь отметил, что в это время нам известен только один Андрей Ярославич, сын Ярослава Всеволодовича. Но по той же Никоновской летописи он скончался гораздо раньше — в 1264 г.[638] Этот вопрос также остался открытым.

В главе о Белоозере мы уже обращали внимание на известие новгородского летописца о походе новгородцев с князем Дмитрием Романовичем в 1311 г. на землю племени емь в современной Южной Финляндии[639]. Нами было выяснено, что он принадлежал к роду белозерских князей. Однако Н.С. Борисов обратил внимание на то, что в «Записках» Екатерины И, которая использовала не дошедшие до нас летописи, Дмитрий Романович именуется «угличским»[640]. Историк предположил, что в данном случае его отцом должен был являться князь Роман Владимирович Угличский, умерший в 1285 г. Но он, как известно, был бездетным, и, таким образом, этот вопрос также не был решен[641].

Исследователям эти летописные известия были знакомы давно, но они проходили мимо них, полагая, что поздней Никоновской летописи, составленной спустя более Нем 200 лет после событий XIII в., доверять особо не следует, а нужно опираться только на ранние летописные своды. Но и в ранних летописях, к примеру Лаврентьевской, мы также находим «лишних» угличских князей. Так, под 1288 г. она сообщает: «Седе Андрей Александрович на Ярославле, а Олександр Федоровичь на Оуглече поле». Спустя шесть лет, под 1294 г. она говорит о кончине последнего[642].

Таким образом, видим, что приблизительно за полвека у нас наряду с шестью «достоверными» угличскими князьями оказывается такое же количество «лишних». В данной работе мы не ставим перед собой задачи найти решение этой проблемы. Это должно стать предметом особого исследования. Укажем лишь на то, что в качестве возможного пути выяснения данного противоречия может стать предположение, что до того, как в последней четверти XIII в. Углич стал собственностью ростовских князей, он являлся частью одного из других русских княжеств. Некоторые указания источников позволяют думать, что таким центром, к которому «тянул» Углич, могла быть Вологда. Об этом, в частности, говорит то, что Дмитрий Донской в своем завещании 1389 г. вместе с Угличем благословляет своего сына Петра двумя вологодскими волостями — Тошною и Сямою[643].

С конца XIII в. название Углича почти на 80 лет исчезает из русских летописей. А как раз именно на этот период и приходится «купля» Углича. Отсутствие четких указаний источников на то, каким образом был присоединен Углич, породило среди исследователей различные догадки. В частности, историки пытались выяснить — кто из угличских и ростовских князей мог «продать» Углич.

Местный угличский историк XIX в. Ф.Х. Киссель, обнаружив у Н.М. Карамзина запись о том, что в 1375 г. в походе Дмитрия Донского на Тверь участвовал среди прочих русских князей и Александр Константинович Ростовский[644], отождествил его с одноименным князем, княжившим в Угличе с конца XIII в. Попытался он даже выяснить вопрос: сколько денег взял угличский князь 33 свое княжество? У В.Н. Татищева, использовавшею не дошедшие до нас летописи, он нашел любопытные подробности о продаже местными князьями в 1474 г. половины Ростова: «Тоя же зимы князи ростовские, князь Володимер Андреевич со всеми детьми и братаничи, продали отчины своей половину города Ростова со всем, и взяша за него два села великого князя да денег 5000 Рублев»[645]. Отсюда он сделал вывод: «Как Углич всегда стоит половины Ростова, то можно наверно заключить, что Угличское княжество было продано за пять или более тысяч рублей»[646].

Правда, довольно скоро ошибка Ф.Х. Кисселя была обнаружена. Угличский князь Александр Константинович, родившийся в 1286 г.[647], просто физически не мог дожить до времен Дмитрия Донского. В походе 1375 г. на Тверь принимал участие другой Александр Константинович, сын князя Константина Васильевича Ростовского[648].