Загадка завещания Ивана Калиты

П.Н. Петров, обратившись к местной угличской летописи, выяснил, что в середине XIV в. она упоминает некоего князя Константина, правившего здесь уже на правах московского наместника. Считая так же, как и Ф.Х. Киссель, что Углич был «продан» Александром Константиновичем, П.Н. Петров высказал догадку, что Калита прислал править Угличем своего брата Константина Даниловича[649]. Логику ученого можно понять. В предыдущей главе было показано, что старший сын Даниила Московского Юрий, получив Новгород, не стал там княжить сам, а посадил в качестве наместника своего брата Афанасия. Обнаружив в угличской летописи имя некоего князя Константина, П.Н. Петров предположил, что речь идет о неизвестном по другим источникам брате Калиты. Но если сведения об Афанасии Даниловиче все же встречаются в летописях, то существование Константина Даниловича ничем не подтверждается, и поэтому его следует признать не более чем выдумкой.

Угличский князь Александр Константинович, которого Ф.Х. Киссель и П.Н. Пеуров считали последним самостоятельным владельцем Углича, упоминается в летописях всего три раза: в них говорится о его рождении в 1286 г., вокняжении в Угличе в 1293 г. и его женитьбе в 1302 г.[650] А.В. Экземплярский, занимаясь генеалогией угличских и ростовских князей, обнаружил в летописи под 1320 г известие о смерти князя Юрия Александровича Ростовского[651]. Судя по отчеству, он был сыном Александра Константиновича. Поскольку его отец женился в 1302 г к моменту смерти в 1320 г. Юрий Александрович был очень юн — ему было только лет семнадцать-восемнадцать и едва ли он был даже женат[652]. Очевидно, он-то и был последним угличским князем из ростовского княжеского дома. Поскольку Юрий, судя по всему, умер бездетным, Углич, по мнению А.В. Экземплярского, становился выморочным и должен был перейти к другим князьям из ростовского княжеского дома. «Но так как мы ниоткуда не видим, чтобы он был после 1320 г. за князьями ростовскими, то — спрашивается — кто же владел им? Вопрос этот так и должен пока остаться вопросом», — заключал свои рассуждения ученый[653].

Ответ на него попытался дать К. Ярославский. По его мнению, после смерти князя Юрия Александровича Углич перешел во владение ростовских князей Федора (ум. 1331) и Константина (ум. 1365) Васильевичей. Поскольку из Жития Сергия Радонежского известно, что в первой половине 30-х гг. XIV в. в Ростове распоряжался уже Иван Калита, а из местной угличской летописи было известно, что первым наместником в Угличе был некий князь Константин, К. Ярославский предположил, что ростовские князья «Андрей Федорович (ум. 1409) и Константин Васильевич с согласия великого князя Ивана Красного послали в Углич наместника князя Константина»[654]. Но данное предположение является не более чем гипотезой.

Приведенный выше перечень угличских князей XIII–XIV вв. важен для нас тем, что начиная с последней четверти XIII в. мы видим на угличском столе князей ростовского дома, а сам Углич являлся лишь частью Ростовского княжества. Поэтому для выяснения вопроса — когда и каким образом Углич был «куплен» московскими князьями-прежде необходимо решить другой вопрос — когда в Ростове появляются первые московские владения? Для этого мы должны обратиться к истории непосредственно самого Ростова.

Ростов и московские князья

История Ростовского княжества ХІV–ХV вв. и его вхождение в состав московских владений уже давно являются предметом внимания нескольких поколений историков. В частности, одним из последних дань этой тематике отдал В.А. Кучкин, посвятивший этому вопросу специальную статью и раздел в своей монографии[655]. Тем не менее, несмотря на основательность проработки этой темы, многое для нас в вопросе — когда и каким образом появились первые владения московских князей в Ростове? — остается неясным и представляет собой своеобразное белое пятно. Главной причиной этого является характер Источниковой базы, в первую очередь летописных известий. Поражает зачастую их крайний лаконизм — многие сообщения летописца представляют собой не развернутый рассказ о том или ином событии, а скорее выглядят, если так можно выразиться, записями-конспектами, своего рода «опорными точками», по которым хорошо знавшие реалии своего времени современники могли легко восстановить весь ход событий. Но помимо этого, имеется и другая трудность — даже таких крайне лаконичных известий очень мало. Достаточно сказать, что в русских летописях за весь XIV в. относительно Ростова имеется всего лишь пятьдесят известий, значительная часть которых говорит о смене церковных иерархов. Если к этому добавить десяток известий о Ростове в духовных и договорных грамотах московских князей, актах феодального землевладения да позднейшие родословные росписи князей, представляющие собой сухой перечень почти исключительно одних мужских имен, то, собственно, этим и исчерпывается тот круг источников, которым мы можем оперировать, говоря о Ростовском княжестве XIV–XV вв.