Загадка жизни и тайна человека: поиски и заблуждения

Н.Ш. Политик как лидер виден всем, но доступен отнюдь не многим. Каким образом Вы вошли в ближний круг горбачевских "прорабов перестройки", куда, очевидно, мог попасть вовсе не любой "первый встречный прогрессист"?

И.Ф.Расскажу теперь, как я стал помощником М.С. Горбачева. Когда он пришел к власти, я не очень обратил на него внимание: мне казалось, что появился очередной руководитель, каких мы уже видели. Его предшественники — Ю.В. Андропов и К.У. Черненко — как-то "промелькнули", и я думал, что то же будет и с Горбачевым, хотя он, по-моему, должен был "просидеть" на своей должности гораздо дольше своих предшественников. Так как на его стороне важное "преимущество": сравнительная молодость, но и только.

Что касается предшественников М.С. Горбачева, то, например, с Ю.В. Андроповым я не был знаком лично, однако мои друзья говорили о нем хорошо, отмечая, правда, имевшийся у него "венгерский комплекс" (он был нашим послом в Венгрии во время трагических событий 1956 года), что мешало ему принимать смелые решения. Кроме того, мне не нравилось, что он был ставленником Л.И. Брежнева в КГБ, который учел ту роль, которую эта зловещая организация играла в устранении Н.С. Хрущева. Это предполагало большую осторожность в программах и действиях нового лидера. Так оно и случилось, хотя Ю.В. Андропов принял ряд мер по "совершенствованию социализма", в основном ничего не меняя. Однако, я думаю, это был недюжинный человек, и жаль, что он умер так рано. Ю.В. Андропов больше всего произвел на меня впечатление своей статьей в журнале "Коммунист", где он во многом по-новому сказал о К. Марксе и марксизме, органично включив их в контекст мировой мысли и выделив особо гуманистические аспекты.

Такие настроения привели к росту интереса со стороны партийных идеологов к проблематике человека и гуманизма, а значит, в какой-то мере и ко мне. Во всяком случае после определенного перерыва я был включен в состав делегации ЦК на международный коллоквиум "Марксизм и освобождение человека" (конец января 1983 г.), который состоялся в Париже и был организован Институтом марксистских исследований при французской компартии. Я там выступил (совместно с В. Загладиным) с докладом, который был опубликован в журналах "Коммунист" и "Пансэ". Но интересно здесь то, что Ю.В. Андропов, составивший затем сборник, открывавшийся его статьей, сам предложил, как мне рассказывал В.В. Загладин, включить в него и нашу статью. Все дело, однако, в том, что и на коллоквиуме в Париже, и в этой статье мы ясно определили марксизм как науку об освобождении и развитии человека и человечества, как реальный гуманизм, называя "все остальное" (революцию, экономическую концепцию и пр.) лишь средством реализации этой гуманистической цели. Теперь трудно оценить смелость и необычность выдвижения этой идеи, но достаточно вспомнить, что "классический марксизм" и Лениным, и Сталиным, а также их последователями определялся" с точностью наоборот", когда средство становилось целью. От меня попросили записку в ЦК о развитии исследований глобальных проблем, человека и гуманизма. Я ее сделал, но она стала "неактуальной" в связи со смертью заказчика — Ю.В. Андропова.

Что касается К.У. Черненко, то я был знаком с ним и общался в служебном порядке, когда работал помощником П.Н. Демичева. Он был тогда заведующим общим отделом ЦК КПСС и сосредоточивал в своих руках все нити партийной власти. что и определило его дальнейшее продвижение. Конечно, я относился к нему с большой иронией, без которой вообще было невозможно воспринимать последние годы жизни Л.И. Брежнева, безграничным доверием которого пользовался будущий Генеральный секретарь.

Вместе с тем вокруг К.У. Черненко появилась группа "новых теоретиков", которые интересовались проблематикой человека. В их числе его дочь и ее муж — философы. Они, конечно, знали о моих работах, а потому я получил некоторый "сигнал", что если я подам на имя К.У. Черненко записку с обоснованием необходимости междисциплинарного, комплексного исследования человека и организации Института человека (о чем я в то время много писал), то это будет встречено с пониманием. Я опять все сделал, как меня просили. Мне передали, что "понимание" было, но мой новый адресат тоже скончался.

H.Ш. Просматривается какая-то странная зловещая закономерность между подачей записки и кончиной заказчика…