Загадки истории. Франкская империя Карла Великого

В 778 г. в вошедшем со временем в Codex Carolinus послании к франкскому королю Папа Римский Адриан I настойчиво напоминал о «Константиновом даре» и призывал к возвышению Церкви, что, несомненно, было важным намеком на установление и укрепление реальной власти папского Рима над странами Запада: «И подобно тому, как во времена благословенного римского понтифика Сильвестра Божья святая католическая и апостольская римская церковь была воскрешена и возвышена посредством щедрости самого благочестивого Константина – великого императора, который соблаговолил даровать ей власть в этих западных регионах. Так что в эти самые счастливые времена, в которые вы и мы живем, пусть пышно расцветает и торжествует святая Божья церковь – церковь апостола святого Петра и продолжает еще больше возвышаться». О том, что Лев III был ревностным сторонником заложенной в Constitutum Constantini имперской идеи, свидетельствовала мозаика в апсиде называемого «Триклиния Льва III» – главного зала приемов Латеранского дворца. Она была создана по приказу этого весьма последовательного и настойчивого в утверждении идеи светской власти пап первосвященника около 799 г. и закончена, по всей видимости, чуть ли не накануне императорской коронации Карла Великого. В центре мозаики изображен Иисус Христос, однако для понимания главной идеи композиции гораздо более важны сцены, размещенные с двух сторон от его лика. Хотя мозаика была переложена в XVIII в. и оригинальные, несомненно, важные художественные детали изображения конца VIII в. были при этом частично утрачены, главный смысл композиции не пострадал. Слева от центрального лика изображен Христос, вручающий ключи как символ духовной власти Папе Сильвестру I и стяг как символ власти земной императору Константину I Великому. Правая часть изображения симметрична левой. На ней изображен святой Петр, дающий Папе Льву III паллий (pallium) – длинную узкую ленту с вышитыми на ней крестами, являющуюся частью литургического облачения Папы Римского, а Карлу Великому передающий стяг. Смысл изображения, которое король франков, несомненно, видел во время своего пребывания в Риме, был предельно очевиден. Папа Лев III был показан как наместник престола святого Петра и преемник Папы Сильвестра I, тогда как Карл был представлен как новый император Константин Великий. Вся мозаика в целом наглядно выражала концепцию «Константинова дара» и показывала то идеальное место, на котором Папа Лев III хотел бы видеть себя и короля франков в возрождаемой империи. Первосвященник должен был руководить возрождением империи по праву власти над Римом и странами Запада, а Карл Великий выступать послушным орудием в руках Господа, волю которого воспринимал бы вначале Папа Римский, сообщая затем императору.

Карл Великий, впрочем, мог позволять себе не вдаваться в тонкости намеков Папы, в какой бы форме они ни выражались: хоть в письменном тексте, хоть в художественном изображении. Реальная власть короля франков в земном мире опиралась на его народ, его страну и его войско, и он вполне мог поинтересоваться, сколько дивизий может выставить римский первосвященник в случае прямого конфликта между Франкским королевством и патримонием святого Петра. Папе, который не мог опереться на грубую военную силу, достаточную даже для локального конфликта с франкским королем, приходилось в связи с этим действовать тоньше, корректнее и, в итоге, дальновиднее. Того, кому невозможно было навязать власть силой, следовало подчинить идеологически. В этом направлении и развернулась папская политика по отношению к Франкскому королевству.

Во встречном письме к Папе Римскому Карл Великий ограничивал притязания первосвященника культовыми обязанностями и так очертил пределы своей и папской власти и обязанностей в этом мире: «Нам надлежит, выполняя волю Божью, охранять и оберегать благочестивых, праведных, добропорядочных христиан от любых нападений и набегов извне со стороны армий язычников и неверных, сеющих смерть и разрешения, а также укреплять и оберегать изнутри общую веру, добросовестность и благочестие». Папа же должен был, по мнению франкского правителя, «просить Господа нашего и Моисея даровать нам успех в военных делах, славные победы над врагами и богатую добычу, славить Господа нашего Иисуса Христа и благодарить его, что не оставляет он и оберегает словом и делом христианский народ наш и сирот».