Загадки истории. Франкская империя Карла Великого

Двор Карла Великого пребывал на тот момент в Падерборне, где 14 лет назад королю франков удалось вырвать у саксонской знати повторное изъявление покорности и новую присягу верности. Это было место торжества франкского правителя, огнем и мечом насаждавшего среди саксов истинную веру Христову, и принимать здесь Папу было особенно символично. Вслед за Папой к Карлу последовали многочисленные письма врагов Льва III, в которых римского епископа обвиняли в различных прегрешениях и многочисленных преступлениях: лжесвидетельстве, симонии (продаже церковных должностей) и неподобающем сексуальном поведении. Очевидно, что во время пребывания Папы в Падерборне король франков не удерживался от общения с первосвященником, и скорее всего именно здесь осенью ‒ зимой 799–800 гг. окончательно вызрела и была согласована идея императорской коронации Карла. Об этом свидетельствует не только общий контекст событий, но также письменные обращения к королю франков со стороны его ближайшего сподвижника Карла Алкуина, составленные в 799 и 800 г. В частности, Алкуин утверждал, что великая власть короля франков поставлена ныне Богом выше не только сана Папы Римского, но также и выше власти константинопольского императора греков, поскольку там она пала столь низко, что ее захватила некая местная женщина (имелась в виду императрица Ирина (780–790 / 797–802 гг.)).

Все это делало возможным обращение Алкуина к Карлу Великому как к некоронованному императору и утверждением, что его нынешнее положение сделало его «единственным вождем христианского народа, превосходящим два названых сана (Папы Римского и византийского императора – прим. автора) своей мощью, более известным своей мудростью, более высоко стоящим по значению своего королевства. «Вот почему, – обращается к Карлу Великому, которого именует Давидом, Алкуин, – на тебя полностью ложиться задача спасения христианских церквей, на тебя, мстителя для преступников, пастыря для заблудших, утешителя для страждущих, вдохновителя для добрых…». Прозвучало в посланиях Алкуина к Карлу и слово «империя», и показательно, что в сочетании с прилагательным «христианская», а не «римская»: «чтобы через ваше процветание охранялась христианская империя, защищалась католическая вера, всем стал ведом закон правосудия».

Пребывая в Падерборне, Лев III чудесным образом «исцелился» от нанесенных ему увечий (что заставляет предполагать их не слишком существенный характер) и был вполне в состоянии вести переговоры. Об общении Папы Римского и франкского короля во время пребывания в Падерборне рассказано в так называемом «Падерборнском эпосе» – панегирическом стихотворном сочинении «Карл Великий и Папа Лев» (Karolus Magnuset Leopapa), созданном около 799 г. или сразу после этого. В этом памятнике, в равной мере прославляющем Папу и короля, они оба представлены как равнозначные главы всего христианского мира. В сочинении недвузначно говорится о создании империи, хотя автор и не употребляет еще титула «император» по отношению к Карлу, однако заменяет его синонимичным и равным по значению титулом «август» (augustus). Зато во всем остальном текст предельно откровенен, заявляя о творении второго, «грядущего Рима», под которым имелся в виду Аахен, что было прямым вызовом по отношению к столице византийских императоров на Босфоре, ведь ранее на название «второго Рима» отваживался претендовать лишь Константинополь.

Одновременно эпос был скрыто направлен и против Папы, поскольку заявлял о собственной «аахенской» или «франкской» имперской идее. Как Рим должен был уступить место Аахену, так и римляне во главе с Папой должны были уступить место франкам во главе с королем (а после императорской коронации – императором) франков. При этом коронация, была, по всей видимости, согласована лишь в самых общих чертах, и каждая из высоких договаривавшихся сторон по-своему видела ее детали и собиралась использовать и истолковать их в благоприятном для себя свете и выгодным образом. Карл, скорее всего, проявил в тот момент некоторую недальновидность, полностью чувствуя себя хозяином положения. Ведь Папа прибег к его помощи и находился в полной от него зависимости. Однако имея возможность физически контролировать Льва III, франкский король был неспособен проникнуть в его мысли и замыслы. А они, как показали дальнейшие события, были весьма хитроумными и далекоидущими. Главное свое достижение Папа намеревался воплотить в отдельных деталях будущей церемонии коронации и помазания Карла Великого на царство, и оказался в своих расчетах тоньше и дальновиднее простодушного правителя франков.