Загадки истории. Франкская империя Карла Великого

В королевстве франков в VII в. уже практически отсутствовали механизмы централизованного сбора поземельных налогов, необходимых для содержания регулярной армии, а сами материально-технические возможности эпохи находились на столь низком уровне, что лишь такие жестко централизованные государства с отлаженным бюрократическим аппаратом, как, например, Византийская империя, могли позволить себе иметь вооруженные силы, которые можно назвать современным термином «армия». Что оставалось делать франкам в такой ситуации? Лишь одно – максимально приблизить воина-профессионала к источнику его финансирования, исключив тем самым из схемы содержания войска централизованный сбор налогов и их перераспределение государством. Иными словами, нужно было сделать так, чтобы каждый отдельный воин самостоятельно осуществлял сбор необходимых ему для несения военной службы средств с определенного количества, предназначенного для этой цели трудового населения. Воин, таким образом, становился одновременно и полицейским надзирателем за правопорядком, имеющим право вооруженного насилия, и налоговым сборщиком в одном лице.

Круг вновь замыкался, однако в нем, на первый взгляд, было утеряно главное, ради чего все затевалось – государственная власть, позиция верховного главнокомандующего. Как сделать так, чтобы воин, имеющий возможность самофинансирования, был зависим от государства и был вынужден служить ему, а не творить частный произвол, ограниченный лишь произволом таких же воинов-соседей? Для устранения возникавшей проблемы нужно осуществить еще одну правовую операцию, а именно: сделать контроль воина над получением средств из определенного источника доходов условным, зависимым от выполнения определенных служебных обязанностей по отношению к верховному собственнику предоставленного ему в условное временное пользования источника дохода. Иными словами, франкский воин-кавалерист должен был получать право на сбор средств с определенного земельного владения ровно на то время, пока исправно нес службу, и терял это право, как только переставал выполнять свои служебные обязанности.

Подводя итог этому в высшей степени схематичному описанию, следует еще раз заметить, что все происходившие во франкском обществе трансформации были крайне медленными, растянутыми на десятилетия и даже столетия. Если использовать удобное для аграрной эпохи раннего средневековья сравнение с земледелием, можно сказать, что франкские майордомы середины – второй половины VII в. взрыхлили и увлажнили грунт для будущих посевов, Пипин Ι Геристальский, объединив страну, бросил в землю первые пробные зерна, а Карл Мартелл стал уже активным сеятелем того, что дало первые всходы при нем и его сыне Пипине II Коротком и в полную силу заколосилось при Карле Великом.

Как в сельском хозяйстве выращивание плодоносящего растения занимает многие месяцы и даже годы, так и окончательное становление системы содержания конного войска вызревало десятилетиями, около полутора столетий. И точно так же, подобно выполнившему свой жизненный цикл организму, дав мощные всходы и обильный урожай при Карле Великом, она увяла или, точнее, переродилась и разветвилась, чтобы питать уже новую систему социально-политических отношений. При этом во время становления новой системы комплектования войска, параллельно с этим молодым культурным растением долгое время продолжала, словно вездесущая и стойкая старая дикорослая трава, жить традиционная система народного ополчения, обеспечивавшая франкское войско многочисленной пехотой. Именно она дала возможность австразийскому майордому победить в битве при Тертри в 687 г., и именно она, не исчезнув потом в течение еще многих десятилетий, хотя и во многом переродившись, была, наряду с конницей, важным залогом побед Карла Великого.

Итак, в самом конце VII и самом начале VIII веков майордом всего Франкского королевства Пипин ΙI Геристальский стоял лишь у самого начала становления той военной машины, которая станет основой войска Карла Великого. Однако вклад майордома-реформатора сложно переоценить, ведь ему приходилось создавать нечто абсолютно новое, не имевшее известных ему аналогов и прецедентов, которые можно было бы взять в качестве образца для подражания. Одновременно он вынужден был считаться с устоявшимися традициями, казавшимися современникам извечными, а потому священными и нерушимыми. Это нам может показаться слишком медленным и затянувшимся на долгие десятилетия реформаторский путь, пройденный франкским государством на рубеже VII–VIII вв. По меркам эпохи он был стремительным и чуть ли не молниеносным, ведь на то, на что в современном мире требуются порой доли секунды, в мире раннего средневековья уходили дни, иногда недели, порой многие месяцы, а то даже и годы.