Загадки истории. Маршалы и сподвижники Наполеона

Примечательно, но первые шаги в своей карьере Бернадот начинал на родине Наполеона – Корсике. Впоследствии судьба не раз будет сводить этих незаурядных людей. За полтора года службы там ничего выдающегося с Жаном Батистом не произошло. Разве что молодой морской пехотинец приобрел славу лучшего фехтовальщика и покорителя женских сердец, да еще увез с острова своеобразную «награду» – малярию, которая будет ему напоминать о себе до конца жизни. Позже, с 1784 года он будет нести гарнизонную службу в Гренобле, в чине сержанта. Начальство выделяло гасконца. Так, по словам Данбара Планкета Бартона, он был замечен во время смотра полка генерал-инспектором, который сказал полковнику: «Если ваш адъютант так умен, как кажется, полк вправе им гордиться». На что полковник ему ответил: «Могу вас уверить, что внешность – это наименьшее из его достоинств». Забегая вперед, стоит отметить, что пройдет не более 15 лет, и это суждение о Бернадоте сменится совершенно противоположным: в высшем свете Парижа о нем будут говорить, что он «обращает на себя внимание скорее своей внешностью, нежели своим умом».

А пока Бернадот выполняет разные задания командира полка, маркиза д’Амбера: обучает новичков, учит фехтованию, возвращает дезертиров. Позже у гасконца будет еще возможность доказать свою преданность маркизу д’Амберу. По всей вероятности, именно в то время в его жизни происходит одно немаловажное событие, о котором упоминает А. Егоров: «…есть некоторые основания полагать, что в бытность Жана Батиста в Гренобле он вступает в масонскую ложу. По крайней мере его единственное сохранившееся письмо к брату в По (март 1786 г.) подписано масонскими значками».

Между тем во Франции назревают революционные настроения. Все чаще на улицах городов и сел вспыхивают народные восстания. В одном из них Жану Батисту пришлось отличиться. Находясь в Гренобле, он участвует в разгоне такой манифестации. Горожане, доведенные до отчаяния, крайне враждебно относились к солдатам. Во время стычки разгневанная женщина подбежала к Жану Батисту и отвесила ему оплеуху. Дальнейшие действия Бернадота показали, что он был готов действовать незамедлительно и… без сантиментов. Молодой офицер приказал открыть огонь по безоружным людям. Мостовая обагрилась кровью. Горожане стали забрасывать солдат камнями. Сам Жан Батист был ранен и едва унес ноги. С крыш и балконов на карателей посыпалась черепица. День 7 июня 1788 года вошел в историю Франции как «день черепиц», а имя Бернадота впервые попало на ее страницы, причем как верного слуги короля.

Но что примечательно, витавшие в стране идеи «свободы, равенства и братства» в то же время захватывают и самого Жана Батиста, и в революционном порыве он делает себе татуировку «Смерть тиранам». Стоит отметить еще одно важное событие в его жизни. В мае 1789 года Морской полк передислоцировался в Марсель. Здесь Жан Батист снял для себя скромную комнату в доме зажиточного торговца шелком Франсуа Клари. Дочери Франсуа – тогда 18-летняя Жюли и 12-летняя Дезире – впоследствии сыграют большую роль не только в жизни самого Бернадота, но и других выдающихся деятелей французской и мировой истории. Но это будет позже.

Францию лихорадило. Революционные настроения стали проникать и в солдатские казармы. Солдаты все чаще отказывались подчиняться приказам офицеров. Образовывались новые политические партии, требующие вывести из города регулярные войска и перепоручить охрану отрядам национальной гвардии (буржуазным воинским формированиям). Описывая обстановку в городе и действия Бернадота в соответствии с ней, А. Егоров отмечал: «В такой ситуации почти неизбежным становится конфликт между линейными войсками, точнее офицерским корпусом старой армии и руководством национальной гвардии. То, что возврат к „старому порядку“ невозможен, поняли далеко не все и далеко не сразу. Когда маркиз д’Амбер, поссорившись с национальными гвардейцами, пригрозил им поркой, он сам чуть было не угодил на фонарь (виселицу). Маркиза выручил Бернадот с группкой солдат, пробившийся к полковнику и буквально выхвативший его из рук разгневанных национальных гвардейцев. Чтобы спасти жизнь д’Амберу, Бернадоту и его товарищам даже пришлось обнажить шпаги. До кровопролития дело, однако, не дошло, и противники разошлись мирно. Проявив весь свой гасконский темперамент в деле спасения начальника, Бернадот столь же отважно поступал и впоследствии. По его инициативе и с его подписью в Национальное собрание была направлена бумага в защиту д’Амбера. Заступничество помогло. Инцидент был исчерпан».