Загадки истории. Отечественная война 1812 года

Московский генерал-губернатор Ф. В. Ростопчин писал, что «неприятель во время пребывания его здесь старался выпустить сколь можно фальшивых ассигнаций, с собою привезенных». Наполеон, как известно, рассчитывал, что крестьяне будут встречать его как освободителя, и фальшивками собирался оплачивать закупаемое у них продовольствие и фураж. Однако, как отмечал тот же Ростопчин, «никто из поселян на торжки не ездил и закупки ничему произвести не можно было». Те же, кто был готов торговать с французами, предпочитали полновесную монету и оплату ассигнациями воспринимали как узаконенную форму конфискации.

В результате Наполеон начал выплачивать фальшивками содержание даже собственным войскам. Выдавали их французам не по курсу 1 к 4, а из расчета 1 к 2. Как вспоминал писатель П. И. Шаликов, который находился в Москве во время ее оккупации, «французы беспрестанно приступали к нам, обобранным ими до последней нитки, не обменяем ли их ассигнаций, новых, по большей части сторублевых, на серебро, с предложением чрезвычайно большого лажа, морщась между тем, что платят им за тяжкие труды их столь легкою монетою». По сведениям Ростопчина, также фальшивками были «при выходе французских войск из Москвы розданы знатные суммы главнейшим приверженцам Наполеона» из числа оставшихся российских подданных с указанием не вводить их немедленно в оборот, а сохранить или «заслать в отдаленные места, где им удобно будет производить на них торг или обменивать».

Хранилище французских фальшивок располагалось в Вильно. После бегства из России Наполеон переживал за судьбу этого склада поддельных банкнот. Луи Коленкур вспоминал, что при отступлении император распорядился уничтожить неиспользованные фальшивые ассигнации, опасаясь, что их запас обнаружат русские, и был обеспокоен тем, как исполнит его приказ министр иностранных дел Гю-Бернар Марэ, герцог де Бассано: «От наших людей можно ожидать, что они вполне могут забыть об этом, – говорил Коленкуру император. – Они могут и перепоручить это дело кому-нибудь, кто в поисках наживы может пустить их в оборот. Было бы неприятно, если в руки к русским что-нибудь попадет». Видимо, Наполеон не хотел допустить распространения информации о его финансовой диверсии. Но известно о распространении поддельных ассигнаций в 1813 г. в герцогстве Варшавском и в Австрии. В частности, министр финансов герцогства Варшавского Матушевич получил для реализации 2 млн рублей французского производства. Российский министр финансов Д. А. Гурьев докладывал в феврале 1813 г. Александру I, что в Варшаве фальшивок вброшено на 20 млн рублей, а в Бродах – на 500 тысяч.

Всего же, по имеющимся данным, в Ассигнационный банк в 1813 году представили фальшивых ассигнаций на 987 330 рублей, в 1814 г. – на 2 830 655, в 1815 г. – на 883 965, в 1816 г. – на 626 450, в 1817 г. – на 285 980 рублей. Конечно же, это не значит, что вся сумма – это результат реализации планов Наполеона (особенно, что касается последних из указанных лет), но, тем не менее, львиная доля – «заслуга» французского императора.

Учитывая возможные последствия для российской экономики от распространения фальшивых ассигнаций, император Александр I лично контролировал расследование этого дела, особенно учитывая распространение слухов о том, что станок продолжает где-то работать. В 1813 году было выпущено секретное предписание «О признаках фальшивых ассигнаций…», но запретить их прием российское правительство не могло – окончательно прекратить хождение подделок удалось только при смене денег в 1818 году.

«Нам пришлось бросить вывезенную из Москвы добычу»: существует ли клад Наполеона?

Кроме печатания и распространения фальшивых русских ассигнаций с Наполеоном, во время его похода 1812 г., связана еще одна «финансовая» история. Речь идет о так называемом «кладе Наполеона», то есть награбленных драгоценностях и ценных вещах, которые как будто бы были брошены в ходе отступления остатков Великой армии.

Как известно (частично об этом говорилось выше), Москву армия Наполеона грабила больше месяца. При этом солдаты забирали все ценное, что не сгорело в огне. Все не вывезенные ценности Московского Кремля и Патриаршей ризницы достались захватчикам. Рядовые французские солдаты, не имевшие понятия о художественной ценности оказавшихся в их руках старинных золотых и серебряных изделий, часто переплавляли их в слитки.

При выходе из столицы Российской империи «Наполеон велел забрать бриллианты, жемчуг, золото и серебро, которые было в церквах. Он велел даже снять позолоченный крест с купола Ивана Великого. Велел вывезти все трофеи Кремля. Ими нагрузили 25 телег». В сложной ситуации отступления обоз с награбленными сокровищами снижал скорость движения. И тогда, после боя у Малоярославца, Наполеон будто бы приказал утопить в озере большую часть содержимого обоза, чтобы ничего не досталось противнику.