Загадки Красного сфинкса

– Тут я, – раздался голос из камина, зловеще усиленный эхом. – Люсьен прав, здесь роту можно спрятать. В дымоходе потайной тоннель в толще стены и Бог весть, куда он ведет. Я бы слазил, проверил…

– Нет уж, возвращайтесь.

– Слушаюсь, монсеньер!

Рошфор выскользнул из дымохода, ничуть не повредив свой лиловый наряд. Может, всю сажу вытерли своей шкурой напавшие на нас мерзавцы, может, граф обладал какими-то особыми свойствами, но на нем не было ни пылинки и ни царапинки. Единственной приметой только что пережитой битвы могла служить сбившаяся перевязь, которую он тотчас же поправил.

Миледи изучала оружие несостоявшегося стрелка-убийцы.

– Откуда у этого канальи колесцовый пистолет? – задумчиво произнесла она, вертя его в руках и пристально изучая замок.

Мэтр Шико занимался моей левой рукой. Пуля чиркнула мне по руке и вырвала полоску из рукава, изрядно пропитавшегося кровью. Медик распустил мне шнуровку и помог вынуть руку.

– Больно?

– Нет.

Это была правда, почему-то я не чувствовал боли, просто припекало. Медик осторожно обтер кожу вокруг раны, быстро прижег чем-то, оставившим короткую острую боль, впрочем, тут же прекратившуюся.

– На всякий случай, – подмигнул мэтр Шико, красиво перевязал мне руку тонким белым полотном и обратился к Жюссаку, чей обнаженный торс покрывали свежие следы сражения.

Меня замутило от вида прокола, первый раз я видел, какие следы оставляет клинок – синюшная дыра с окровавленной каймой, бледная кожа, струйка крови, выплескивающаяся из разреза при малейшем движении – рот наполнился слюной, я прижал к губам ладонь, сдерживая тошноту.

– Ничего, – прохрипел Жюссак, – ерунда, царапины.

Я впервые представил себе другой исход – каково получить вершок стали в свою грудь, в бок, в живот? Оглядел себя – все было такое целое, гладкое, всего было бы так жаль…

– Ты молодец, Люсьен, – миледи взлохматила мне волосы, неслышно подойдя сзади. – В первый раз страшно, а потом плевать, привыкаешь.

Ее лицо лоснилось, под глазами залегли огромные темные тени, губы нервно кривились – и она была прекрасна, как ангел мщения.

– Рука у тебя тяжелая, – оказалось, Рошфор изучал парня, которого я хватил поленом, – еще бы шпагу держать умел – цены б не было такой руке.

– Я его убил?

– Нет, он жив, но встать долго не сможет. Надо кого-то и допросить…

Кроме него, еще два разбойника были ранены, но живы. Капитан Рембур изучил камин, послал в потайной ход двоих солдат на разведку и увел, хотя скорее – унес – на допрос тех разбойников, что могли говорить. Монсеньер ушел с ним в сопровождении Жюссака.

Вынесли семь трупов. Слуги оттирали от крови пол в зале, и мы с Рошфором и миледи устроились в моей каморке.

Рошфор завел рассказ о подземных и потайных ходах в старинных замках.

– Так вот почему дуло, – высказалась миледи.

– Мы проверили все стены и крышу, а в сам дымоход между комнатой и трубой не заглянули, – покаялся Рошфор. – Предпочитаю останавливаться в помещениях, где толщина стен не превышает трех футов. Чтобы не превратиться в перепела на вертеле. Где камин используют по прямому назначению.

– Да, как-то зябко, – заметила миледи.

– Я замерз, – пожаловался я, почему-то мне не было больно, но стало холодно.

Рошфор подмигнул и вынул из плаща две бутылки вина.

– Вы, граф, прекрасны, как и всегда! – оживилась миледи. – Люсьен, добудь нам бокалы.

Глава 9. Пир победителей

Начали мы, разумеется, со здоровья короля Людовика. Потом, конечно, выпили за мсье Армана и его чудесное спасение.

– Яд, – задумчиво произнесла миледи, поигрывая бокалом, – как это по-женски…

– И по-итальянски, – добавил Рошфор. И тут же поведал нам историю стопятидесятилетней давности, произошедшую, как я понял, во Флоренции.

– Заговорщики напали на Лоренцо Великолепного в соборе, прямо во время службы, но ему удалось укрыться в алтаре, а потом убежать. Он жестоко отомстил своим врагам – Франческо Пацци он повесил прямо на окне его же собственного дворца да еще выпустил ему кишки прямо на мостовую.

– С Медичи шутки плохи, – мрачно высказалась миледи. – Люсьен, не спи, наливай!

Хотя Рошфор тут же вспомнил убийство герцога де Гиза, а миледи – о доминиканце Клемане, зарезавшем Генриха III, почему-то лучше всего я запомнил слова: «яд», «по-женски» и «Медичи», которые с той самой ночи связались у меня в голове воедино.

Две бутылки скоро иссякли, и Рошфор добыл еще – в замке никто не осмелился ему перечить, так что граф с триумфом прибыл из винного погреба с бочонком на плече.

Потом мы пили за здоровье – сначала мсье Армана, потом всех присутствующих по очереди. Потом тосты у нас закончились, и Рошфор предложил пить за родню. Моего семейства нам хватило надолго, причем мы не дошли и до половины моих племянниц и племянников.

Я не помню, как заснул, но проснулся от пинка в лицо. Я почему-то обнимал сапог графа, лежа валетом к нему спиной, а лицом к стене.