Загадки малорусской истории. От Богдана Хмельницкого до Петра Порошенко

Что случилось потом – хорошо известно. Пока в Советском Союзе существовала твердая власть, государство оставалось единым. Как только власть ослабла, сработали «мины замедленного действия». В 1991 году одни союзные республики оказались независимыми даже вопреки своему желанию. Другие же (Украина в том числе) – по собственной воле. Но фундамент новых независимых государств был заложен еще тогда, в начале 1920-х.

Одним словом, изначально в СССР не все было хорошо. И все-таки это была наша Родина. Страна, в которой родилось большинство из нас. Многое в той стране было несовершенно. Многое надо было менять. Но вот уничтожать ее ни в коем случае не следовало. Так ведь уничтожили.

С крушением союзного государства по необъятным просторам разлились потоки горя, крови и слез. Потоки, которых не было, пока существовал Советский Союз. Может, поэтому и вспоминается он сегодня с какой-то душераздирающей ностальгией.

И это было только начало

События, связанные с эпохой советской украинизации, сегодня на Украине, как правило, стараются «не замечать». Современные «национально сознательные» деятели очень стесняются собственных идейных предшественников. Как-то неловко им, нынешним, проклиная коммунистический тоталитаризм, в то же время признавать своими духовными отцами Льва Троцкого, Лазаря Кагановича, Лаврентия Берию и тому подобных исторических персонажей. Вот и говорят о тех страницах истории скупо, а то и вовсе молчат.

А ведь события те для Украины являлись судьбоносными. Старт планомерному процессу украинизации был дан 1 августа 1923 года принятием Всеукраинским Центральным исполнительным комитетом (ВУЦИК) и Советом народных комиссаров Украинской ССР постановления «О мерах обеспечения равноправия языков и о содействии развитию украинского языка».

Попытки превратить малорусов в «национально сознательных» украинцев предпринимались, конечно, и до того. Но именно с августа 1923 года это стремление стало последовательным и упорным.

Украинизация продолжалась потом безостановочно (хоть разными темпами и методами) в течение всего советского периода истории Украины. Думается, это достаточное основание, чтобы рассказать о ее первых шагах подробнее.

Начать же следует с несколько более раннего времени. Как уже отмечалось, украинский литературный язык создавался преимущественно в австрийской Галиции. В малорусских губерниях Российской империи он распространен не был, являясь, по признаниям деятелей украинского движения, всего лишь «языком кучки полулегальной интеллигенции».

В сложившемся положении эти деятели привычно винили царский режим, будто бы угнетавший «украинскую нацию», не дававший развиваться ее языку и культуре.

Однако со свержением царизма и последовавшим затем развалом Российского государства, в результате чего возникла отдельная Украинская республика во главе с Центральной радой, кардинальных перемен в языковой сфере не произошло. Украинский язык по-прежнему оставался малораспространенным, несмотря на все старания новых властей насадить его в народной массе.

Навязываемое не просто не воспринималось. К нему относились враждебно. Вполне компетентное свидетельство на сей счет принадлежит премьер-министру тогдашнего украинского правительства (генерального секретариата) Владимиру Винниченко.

В январе 1918 года, спасаясь от наступавших красногвардейских отрядов, он бежал из Киева и, выдавая себя за обычного гражданина, восемь дней провел в поезде, тесно общаясь с крестьянами, рабочими, солдатами. «Я рекомендовал бы всем правителям и правительствам время от времени проехаться по своей земле в вагонах для скота, набитых их народом и, смешавшись с ним, послушать его, – отмечал впоследствии Винниченко. – Это полезнее, чем несколько десятков совещаний с парламентскими фракциями. Я в то время уже не верил в особую симпатию народа к Центральной раде. Но я никогда не думал, что могла быть в нем такая ненависть». Побеседовав с простыми украинцами, теперь уже отставной премьер-министр был поражен тем, «с каким презрением, злостью, с каким мстительным издевательством говорили они о Центральной раде, о генеральных секретарях, об их политике. Но что было в этом действительно тяжелое и страшное, так это то, что они вместе высмеивали и все украинское: язык, песню, школу, газету, книгу украинскую».

О том же негативном отношении народа ко «всему украинскому», прежде всего к языку, говорили многие очевидцы: белые и красные, петлюровцы и махновцы, нейтральные лица и даже иностранцы. В подавляющем своем большинстве жители страны оставались русскими. И главное, хотели ими оставаться дальше. Ни Центральная рада, ни гетман Скоропадский, ни петлюровская Директория не смогли тут ничего изменить, хоть и пытались.