Загадки пучины

Потом однажды, в мартовский вечер, когда так сильно пахло талым снегом, я понял новую сущность игры "третий лишний". По законам "Союза неразлучных" невозможно не ответить правду на прямой вопрос. Я спросил друзей; "Вы любите друг друга?.."

- Не понимаю, как он там оказался? - прервав мои думы, проговорила Нина. Затем посмотрела мне в глаза. - Мы скоро их найдем?

Я не сомневался.

- Самое позднее часа через три. Али не опоздает к завтраку, а Женька лично поздравит тебя с днем рождения.

- Вот вы где? - В дверях стояла Иринка.- Через двадцать минут будем у "Коралла". Карл Янович интересуется, почему ваша механика не работает?

Но не пришлось нам встретиться через двадцать минут с красавцем "Кораллом". Прозвенел вызов с ходовой рубки, и раздался встревоженный голос вахтенного:

- Слева по курсу судно без сигнальных огней! На вызов не отвечает. Включаю прибор ночного видения.

В рамке экрана появился силуэт судна. Это был небольшой двухмачтовик. И шел он действительно без единого огонька.

- Паруса бы ему, и ни дать ни взять "Летучий голландец", - проговорил я, всматриваясь в изображение.

- "Голландец"? Нет... - протянул Карл Янович. - Это "японец". Позвольте! Это... - воскликнул он удивленно. - Это "Хризантема"?! Разрази меня гром, это она, коробка старого плута Ихара Сейдзюро! Но, - Карл Янович снова бросил взгляд на экран, - дело в том, что старина Ихар давно перестал шнырять по морям без огней.

Я припомнил: недавно небольшое судно проходило мимо "Океана", лежавшего в дрейфе на очередной станции, и его капитан, высокий седоватый японец, церемонно приветствовал нас. Это был Ихар Сейдзюро - старый знакомый Карла Яновича.

Наш начальник в молодости охранял границу на Тихом, а Сейдзюро водил разного рода "Мару" к лежбищам котиков...

Хотя на борту "Океана" было мало людей и много умных машин, спуску катера предшествовала традиционная суматоха. Но вот "Океан" сбавил ход, "присел" на опорах подводных крыльев; по левому борту, у самой ватерлинии открылся круглый зев, и из него скользнул на воду катер. Вздымая буруны, катер пронесся наперерез странному судну.

Да, это была "Хризантема". Старый пограничник не ошибся.

- Эге-ей! На "Хризантеме"! - рявкнул в мегафон во всю мощь своих легких штурман Виктор Пархоменко, когда катер подвалил к борту затемненного корабля.

Не получив ответа, Пархоменко одним рывком перебросил свое гибкое тело через невысокий фальшборт, а затем протянул руку спутнику - бортврачу Короткову.

На палубе было темно и тихо. Внизу чуть слышно постукивал дизель. Освещая фонариком дорогу, Пархоменко и Коротков пробрались к ходовой рубке.

- Фу, нечистая сила! - прошептал Пархоменко, открыв дверь. В углу в темноте сверкали два зеленых глаза. Виктор щелкнул выключателем, и рубка осветилась. Навстречу, приветливо мурлыкнув, поднялся пребольшущий кот.

- Ну, "японец", - потрепал Пархоменко трущегося о ногу кота, - веди, показывай свое хозяйство...

Пархоменко и Коротков зажгли сигнальные огни, выключили главный двигатель и, сопровождаемые котом, начали осмотр "Хризантемы". Странное зрелище представляло собою судно: везде порядок, все на месте и нигде ни одного человека. И что удивительно, нигде следов панического бегства: единственная шлюпка на месте, у коек лежали аккуратно сложенные спасательные пояса, в трюме - груз бирманского риса.

Они переходили из одного помещения в другое, и курносое добродушное лицо штурмана мрачнело.

- Чертовщина какая-то! - бормотал он. - Нечистое на посудине дело. Что скажете, док?

Николай Андреевич Коротков, высокий, угловатый, склонив голову набок, бросал вокруг внимательный взгляд и молчал.

В каюте капитана был образцовый порядок. На столе лежала карта с проложенным курсом и раскрытый судовой журнал, рядом поблескивала позолотой авторучка. Запись в журнале велась на английском языке, и штурман прочел последнюю:

"В 13 часов наблюдали необыкновенное явление... По правому борту в трех кабельтовых на море появился почти правильный круг как бы кипящей воды. Его диаметр в несколько раз превосходил длину "Хризантемы". Явление наблюдалось в течение пяти минут".

Дальше шли цифры - запись координат. Пархоменко дважды повторил их вслух и присвистнул:

- Док, посмотрите! Корабль без команды шпарит полным ходом - чертовщина первая, а это, - он ткнул пальцем в цифры, - вторая! Запись сделана в то время, когда у "Коралла" прервалась связь с "Явой", и были они совсем рядом с ним. Согласитесь, док, что это очень странно.

- Ты прав, - задумчиво ответил Коротков. - Странно.

Они снова поднялись на палубу и, привлеченные жалобным мяуканьем кота, заглянули на камбуз. По сравнению с другими помещениями здесь был невероятный беспорядок. Валялись посуда, пакеты с продуктами, жестяные банки, остро пахло горелым сахаром. Фонарик в руке штурмана дрогнул: из-под кучи картофеля, мешков и банок торчали ноги в деревянных башмаках.

Судя по всему, это был кок - невероятно тощий молодой японец. Он лежал, закрыв ладонями лицо, искаженное гримасой ужаса. Все-таки на судне оказался человек, и Пархоменко сразу повеселел.