А юбилей отмечался с размахом. Одним из сюрпризов, который готовился вождю окружением, заключался в намерении учредить орден Сталина. В музее Монетного двора, наверно, до сих пор хранится в витрине оригинальный экспонат — этот орден, никогда не тиражированный на станке и существующий в виде заготовки только в двух экземплярах. Александр Васильевич Козлов — гравер, проработавший на Монетном дворе более сорока лет, вспоминал: «В начале 50-х меня вызвали в дирекцию, где я услышал об особо важном задании, идущем от самого Н. Шверника. Творческой группе, куда, помимо меня, вошли еще художники Н. Соколов и А. Пластинин, предстояло создать макет ордена «вождя всех народов».
Работа продолжалась около четырех месяцев.
Особо ответственный момент — металлическая накладка с барельефом Сталина. Рисунок, перенесение его на металл, чеканка — все происходило под строгим контролем представителей Гознака. Красный фон пятиконечной звезды с венчиком должен был оттенить благородство профиля генералиссимуса Советского Союза».
В общем, все было готово к тому, чтобы в Советском Союзе появился еще один и, пожалуй, самый престижный орден. И хотя орден понравился «самому», но в последний момент вождь заупрямился (предварительное согласие он дал). На его рассмотрение было представлено тринадцать эскизов ордена, проект указа об учреждении юбилейной медали «В ознаменование 70-летия И.В. Сталина» и проект указа об учреждении международных сталинских премий «За укрепление мира между народами». Из всего предложенного он выбрал только последнее, а потом высказал мысль, что подобные ордена учреждаются лишь после смерти.
— Всему свое время, — заключил вождь.
Следует отметить, что Сталин умел произносить красивые фразы, меняя позу. Но в данном случае он просто запамятовал, а может, и сделал вид, что запамятовал: в Советской наградной системе было уже пять медалей с его изображением. Две носили участники войны с Германией и Японией, третью, те, кто трудился в тылу, четвертую — партизаны (2-х степеней), а пятую, юбилейную — вся Советская Армия, от рядового до маршала (30 лет Советской Армии). А ведь были еще и знаки сталинских премий, также с его изображением.
Об отношении Иосифа Виссарионовича к наградам мы уже говорили в третьей главе. Но, тем не менее, можно еще продолжить эту тему, ведь она такая же необъятная. как и сам гениальный кормчий. В мемуарах Константина Симонова есть очень интересный рассказ о присуждении сталинских премий. Сталин лично контролировал это мероприятие и принимал в нем самое активное участие. «Обсуждался фильм «Адмирал Нахимов». Когда Жданов, как председатель комиссии, доложил о присуждении этому фильму первой премии и перечислил всех, кому предполагалось дать премию за фильм, Сталин спросил его, всё ли по этому фильму. Допускаю, что спросил, уже заранее зная, что нет, не все и заранее забавляясь тем, чему предстояло произойти.
— Нет, не все, — сказал Жданов.
— Что?
— Вот есть письмо, товарищ Сталин.
— От кого.
Жданов назвал имя очень известного и очень хорошего актера.
— Что он пишет?
Он пишет, сказал Жданов, что будет политически не совсем правильно, если его не включат в число актеров, поскольку он играет роль турецкого паши, нашего главного противника, и если ему не дадут премии, то это может выглядеть как неправильная оценка роли нашего противника в фильме, искажение соотношения сил. Не поручусь за точность слов, но примерно так изложил это письмо Жданов. Сталин усмехнулся и, продолжая усмехаться, спросил:
— Хочет получить премию, товарищ Жданов?
— Хочет, товарищ Сталин.
— Очень хочет?
— Очень хочет.
— Очень просит?
— Очень просит.
— Ну, раз так хочет, так просит, надо дать человеку премию, — все еще продолжая усмехаться, сказал Сталин. И, став вдруг серьезным, добавил:
— А вот тот актер, который играет матроса Кошку, не просил премии?
— Не просил, товарищ Сталин.
— Но он тоже хорошо играет, только не просит, а мы дадим и ему, как вы думаете?»
В апреле 1959 г. на встрече с маршалом Г.К. Жуковым полковник Стрельников записал:
«— А как писались реляции на награждения? Командующими фронтами и армиями?