Загадки звездных островов. Книга 2 (сборник)

И. С. Шкловский полагает, что в системах, состоящих из двух, трех и более звезд — так называемых кратных системах — па планетах, даже если они там есть, вряд ли возможна жизнь: слишком велики колебания температуры на их поверхности. Можно ли что-нибудь возразить на это?

Аргументы Н. С. Кардашева таковы. В кратных звездных системах также могут быть планеты с благоприятными для жизни условиями. Например, в случае двойной звезды, если составляющие ее звезды образуют тесную пару, планета может двигаться по устойчивой почти круговой орбите, находясь достаточно далеко от звезд. Если же, напротив, звезды далеко отстоят друг от друга, планета может обращаться по такой же орбите около одной из них. И в том, и в другом случае освещенность, а значит, и тепловой режим на ее поверхности будут достаточно стабильны.

…Что можно сказать о самом механизме возникновения жизни? Это, пожалуй, наиболее трудный вопрос. Возникла ли жизнь на Земле случайно или же, наоборот, следуя неизбежной закономерности? Именно в таком духе высказался как-то английский ученый, лауреат Нобелевской премии Фрэнсис Крик: оценивая долю планет, на которых возникает жизнь, мы должны помнить, что надежность нашей оценки очень низкая, "поскольку мы весьма невежественны в этом вопросе", "но из этого не следует, что и сама вероятность возникновения жизни очень низка". А ведь именно так поступает И. С. Шкловский: он довольно произвольно выдвигает гипотезу, что для возникновения жизни требуется "редчайшее совпадение исключительно благоприятных обстоятельств", и на этом основании приходит к выводу о "сколь угодно малой" вероятности возникновения жизни (кстати, ссылаясь на того же Фрэнсиса Крика, который-де вообще отказался понять происхождение жизни на Земле и отдал свое предпочтение гипотезе панспермии).

И еще одно "кстати" — кстати, почему вариант панспермии непременно должен выкидываться из расчетов? Если жизнь на Землю была когда-то занесена откуда-то еще, она таким же образом могла попасть и на другие планеты, привиться на тех из них, где были подходящие условия, достичь совершенных форм… Этот вариант вовсе не снижает вероятность широкого распространения жизни во вселенной, в том числе и разумной, а может быть, даже повышает ее. Особенно если учесть, что панспермия могла быть и "направленной" — какая-то старая цивилизация сознательно могла поставить перед собой цель — "засеять" семенами жизни все подходящие для этого кусочки небесной тверди.

…Столь же неопределенно малой считает И. С. Шкловский вероятность того, что жизнь, возникнув на какой-то планете, превратится в разумную, а тем более "технологически развитую". На то, что такая аналогия неправомерна, обратили внимание П. В. Маковецкий, Н. Т. Петрович и В. С. Троицкий: действительно, скачок от неживого к живому пока непонятен, однако после того как он произошел, начинает действовать естественный отбор, и его результаты вполне объяснимы. Скачок от неразумного к разумному подготавливается всем ходом биологической эволюции. По этой причине он вовсе не так непонятен, как первый скачок — от неживого к живому. Что касается "перехода от разума к технологии", это постичь и вовсе не составляет труда.

Особняком стоит аргумент И. С. Шкловского о "космическом чуде".

Неограниченный рост… Безудержное распространение в пространстве… Почему? Зачем? Для чего? Это ли признак высшей ступени развития? До сих пор считалось наоборот: количественный рост — нечто примитивное, предварительное, предшествующее какой-то более серьезной, качественной эволюции.